Черный лебедь - стр. 39
Глеб, не выдержав, захватил губами своенравную завитушку волос, коснулся нежной кожи. Девушка вздрогнула, и он ощутил, как напряглась в его объятиях спина, готовая, как пружина развернуться. Прижавшись всем телом, он, как безумный, целовал ее шею, словно отпечатывая следы. Ледяная вода, изо всех сил пытавшаяся охладить неумолимо разгорающийся пожар, признала свое бессилие. Анна повернула голову навстречу покорившим ее губам, и произошло неизбежное. Глеб, слегка переместившись, словно не веря, легкими поцелуями прошелся по границам ее рта, запоминая каждый миллиметр. Губы девушки доверчиво приоткрылись, и его язык, как дерзкий завоеватель, ворвался внутрь, утверждая свою власть.
Мучительно – сладкий, страстный, обжигающий поцелуй говорил «Да!» на все «Нет!» Какие бы преграды ни стояли между ними, они уже знали: губы не ошибаются. Каждый почувствовал, что единственный человек, который может заменить всю Вселенную, уже здесь.
Слиться в одно целое. Руки. Анна мягко высвободила из железной хватки руку, повернулась лицом и мокрой, заледеневшей, нежно погладила шею мужчины. Льдинка на пылающей коже. Глеб вздрогнул. Не обтерев ладони, жадно прижал к себе ее бедра и, поднявшись выше, словно не веря, сжал тонкую талию. Пальцы скользнули под короткую футболку. Еще мгновения назад холодные руки сейчас словно прикоснулись к огню. Стало нечем дышать. Руки не ошибаются.
Мысли, слова – ушли. Слияние губ. Мало. Мало. Анна встала на носочки. Теперь сердца рванулись навстречу друг другу и, оказавшись рядом, поймали ритм и застучали в унисон. Сердца не ошибаются.
Оторвавшись от покоривших его губ, Глеб начал лихорадочно целовать лицо девушки, шею, спускаясь ниже. Хрупкая ключица, выглядывавшая из выреза, окончательно лишила его разума. Подняв почти больной взгляд, он отчаянно искал ответ в глазах Анны. Ответ на незаданный первозданный вопрос: «Ты моя?» Глаза не ошибаются. «Твоя! Твоя!» – прошептала глубокая синева, прощаясь…
Анна отвела взгляд. Легко ладонями коснулась лица Глеба. Вмиг пересохшими губами она целовала его. Коротко. Как – то безнадежно, обреченно, не позволяя вновь слиться. Затем обхватила его за талию и уткнулась головой в грудь. Запоминая, вдыхая его запах.
И только что достигшее пика умопомрачение рванулось вниз, в пропасть, обрывая все внутри.
Без слов Штольцев понял: это максимальное количество счастья. И оно уже отмерено. Усмиряя дыхание, он с горечью подумал, что готов наняться садовником, дворником, водителем, лишь бы быть с ней рядом.
«Ага,– хмыкнул здравый смысл, получив изрядного пинка от мужского самолюбия. – И каждое утро низко кланяться – Здравствуйте, Кирилл Как-Там-Вас! Да я убью его!!!» Глеб крепко прижал к себе девушку, взорвавшую его мир, своего Черного лебедя.