Черный ферзь - стр. 84
Сворден Ферц отпихнул одеяло и сел. Рядом стоял Планета.
– Тише. За мной.
Вязкая темнота окутывала все вокруг, а память отказывалась подсказать, где же они находятся. Неприятное и раздражающее ощущение потери ориентации. Словно плотный косяк рыб, из юрких тел которых сложено Я, вдруг разбился, рассеялся вторжением огромного хищника, широко раззявившего пасть, и, чтобы окончательно не сгинуть в едкой темноте его желудка, на какое-то время приходится поступиться столь привычным самосознанием, превратившись в судорожное метание рыбок-мыслей – крошечных искорок, из которых и должно сложиться единство воспоминания о том, кто отважился пересечь океан сонного забвения.
– Вот, держи, – Планета сунул Свордену Ферцу сумку с чем-то громоздким и тяжелым внутри. – За мной. Бегом.
И они побежали.
Обряженный в странный развевающийся плащ, Планета походил на демона. Он несся с невообразимой для его лет и здоровья скоростью по извилистым коридорам сооружения, возведенного предположительно Вандерерами с непроясненной (пока) целью.
Тускло блестевшая облицовка стен, похожая на окаменевшую смолу, создавала иллюзию освещения, но даже если вплотную поднести к желтым панелям руку, то вряд ли можно разглядеть хотя бы кончики пальцев. Если во вселенной существовали запасы тьмы египетской, то значительная их часть сосредоточена здесь – во чреве колоссального сооружения, брошенном в незапамятные времена неведомыми чудовищами.
Приходилось напрягать зрение, слух, обоняние, чтобы не отставать от Планеты, который, казалось, парил, а не бежал, крыльями раскинув полы плаща, чей шелест и служил единственным надежным ориентиром в таинственной погоне.
Ручки сумки врезались в плечо, тяжелый ящик стучал по спине, как бы напоминая о своем присутствии почти что дружеским, но уже раздражающе-надоедливым похлопыванием. Только через некоторое время до Свордена Ферца дошло, что его ноша еще и горяча, как утюг, и лишь ткань сумки предохраняет тело от ожогов, хотя щедрое тепло все же просачивается наружу, обдавая поясницу жарким дыханием.
Коридоры вздувались в обширные помещения, помещения сужались в коридоры, а те вновь вздувались и вновь опадали, будто это и не развалины, не загадочный артефакт, а нечто до сих пор еще живое, сохранившее толику когда-то вложенной в него жизни – не настоящей, конечно же, а вот такой – спроектированной, возведенной, раскинувшей во все стороны щупы, через которые поглощалась почти вечная энергия тепла, воды и ветра.
А древняя регулярность пустот внезапно стала разрушаться возведенными в хаотичном порядке странными скульптурами, словно бы многомерными геометрическими абстракциями, воплощенными во все том же неизменном материале, похожем на окаменевшую смолу.