Черный человек - стр. 66
Скотт поднял руку и помахал ему.
– Эй! – позвал он.
Человек не подавал никаких признаков того, что видит или слышит Скотта. Он уверенно двигался по коридору в сторону рубки, вроде бы на нем был длинный плащ, и одна его рука неподвижная пряталась в складках одежды…
И внезапно, откуда ни возьмись, у Скотта возникло ощущение, будто в его кишках провернули лом. Что-то было не так. Пришла беда.
Он бросился с лестницы обратно в коридор, навстречу незнакомцу, не пытаясь снова позвать его: бессмысленно. Ему было известно, как гремят в коридоре голоса, эхом отдаваясь от металлических стен, – так что этот мужик прекрасно его услышал. И да, в его скрытой плащом руке определенно что-то было, Скотт видел, как топорщилась вокруг нее ткань. Он перешел на трусцу, потом побежал.
Они встретились у дверей. Бег Скотта оборвался, завязнув прямо перед незнакомцем. Во рту пересохло, и он не мог вымолвить нужных слов. Он застыл в изумлении.
То самое лицо, пронеслось в его голове. Это было лицо, то самое лицо.
Лицо из комикса о конце света, который им раздавали в церкви каждое четвертое воскресенье и от которого малышам потом снились кошмары, а старшие дети зарабатывали возможность посмотреть его, получая красные галочки в «Книге Деяний» (ее вел пастор Уильям). Те же впалые щеки и сжатые губы, длинные, неприбранные волосы, жестко очерченные скулы и нижняя челюсть, те же горящие глаза.
Взгляд Судии. Том второй, выпуск шестьдесят третий.
Колени у Скотта дрожали. Губы шевелились. Он не мог…
Дверь зажужжала – он никогда прежде не обращал внимания на этот звук – и скользнула назад. Донеслись голоса, все еще сердитые.
Плащ взвихрился, правая рука незнакомца высвободилась, поднялась, качнулась. Что-то ударило Скотта сбоку по черепу, он споткнулся и просел на неуклюжих, раскорячившихся ногах. Голову прошила молния, оставив после себя искры в глазах. Тот самый взгляд ненадолго упал на Скотта, потом снова скользнул прочь, в сторону открытой рубки. Незнакомец вошел туда.
Раздались вопли Ночеры и Варда, почти в унисон:
– Это долбаная частная собственность, козлина, что ты…
Внезапно – звенящая тишина влилась в онемевшую голову, туда, где его ударили. Потом – снова крик Варда, с неприкрытым неверием:
– Ты? Что, сука, ты тут делаешь? Какого…
Низкий, слабый кашель – он откуда-то знает этот звук.
И взметнулся крик.
Скотт чувствовал, как от этого звука его поры исходят потом, а по коже от ужаса бежит щекочущий озноб. То же самое было, когда рука Аарона угодила в камнедробилку Дуги Страйкера, – звук полон агонии, ужас повреждения столь серьезного, что из голоса исчезают личные признаки, остается только вопль протеста, который мог издать кто угодно и что угодно.