Черный айсберг - стр. 8
Лорка скорчила такую гримасу, что Марина не выдержала и прыснула. Она обвила шею подруги свободной от сигареты рукой, прижав к себе рыжую голову, успокоила:
– Не принимай близко к сердцу всякую ерунду. Мы молодые, красивые, на нас мужики смотрят и облизываются, а их обезьяньи морды уже никого не привлекают. Оттого они и бесятся.
– Я понимаю, но обидно же, когда тебя помоями не по делу обливают. У меня вот, может, сигарета единственное развлечение. Иногда завыть готова, а закуришь и вроде легче тебе. Сами они в тысячу раз грязнее нас. Мне про Костырину рассказывали, что она в молодости выделывала. А как одни нужные места сморщились, а другие зацелюлитились, пуританизм и нравственность прямо-таки зашкаливать стали…
Лорка замолчала, услышав шаги на лестнице. Приподнялась, подалась вперед, разглядывая поднимавшегося к ним человека. Над ступеньками неторопливо плыло знакомое темечко с розовой плешинкой.
– Пахомыч ваш, – сообщила она, снова разваливаясь на стуле.
– Курите?! – с притворным осуждением воскликнул Пахомыч, одолевая последние ступеньки и для пущего эффекта хватаясь за голову. – Вот выйдете замуж, родите деток с рожками, поймете свою ошибку, да поздно будет..
– Одного уже родили, – парировала Лорка. – Хватит нищету плодить. Пусть начальство размножается, оно денег много загребает. Маринке вообще незачем с этим спешить. Грех такую фигуру портить. Найдет себе старичка-миллионера, похоронит быстренько и заживет в свое удовольствие.
– Как состарюсь, сиротку на воспитание возьму, – поддержала подругу Марина.
Пахомыч фальшиво нахмурился:
– Узко мыслите девчонки. Не по-государственному.
– Кто сейчас, Пахомыч, мыслит по-государственному? – Марина метнула в банку окурок и полезла в косметичку за помадой. – По-государственному тебе, к примеру, заведующим отделом быть пора. Хоть бы диссертацию написал, что ли. Вокруг такие дубы защищаются, ты же со своей светлой головой на них вкалываешь за гроши. Смотреть больно!
Пахомыч кисло улыбнулся и махнул рукой:
– Поздно мне. Дети, дача, шабашка. После десяти уже в сон клонит. Когда писать-то? Связей нужных опять же нет.
Разговор оборвался. Фонтанчики дыма в тишине взмывали вверх, голубя высокий потолок.
Вернувшись в лабораторию, Марина застала там лишь Славика. Он с такой тщательностью затачивал кончик карандаша, как будто собирался идти с ним на медведя. На его кульмане белел распятый кнопками лист ватмана с контурами будущей детали.
– Слушай, двигатель прогресса, давай сорвемся на обед пораньше, Белоконя все равно нет, – предложила Марина. – У Лорки окно на улицу выходит. Рванем через него.