Черные вороны 3. Паутина - стр. 35
– Что именно ты слышишь?
– Они переговариваются, говорят про то, что снайпер чисто сработал. Я не понимаю их… Они то на русском говорят, то на своем каком-то… Про охрану говорят какую-то… Нашу, наверное. Меня скручивают на сиденье лицом вниз и придавливают сверху. Сильно и больно. Держат так какое-то время. Про хвост говорят, что следить надо, чтобы погони не было. Машину крутит на поворотах, я головой ударилась о что-то жесткое, наверное подлокотник двери. Не знаю, сколько времени все это длится. С моего лица сорвали тряпку, и я вижу, что мы уже выехали за город, несемся по трассе. Чувствую запах алкоголя… Сильный… Меня тошнит от него… Они теперь смеются… громко… говорят, что уже скоро начнется веселье. А я не понимаю, почему они схватили меня. Может, они ошиблись. Я же не сделала ничего плохого. Не ругалась ни с кем. Почему они ворвались к нам? Я хотела приподняться, в окно посмотреть, наверное, папа уже едет следом. Сейчас он заберет меня. Нужно потерпеть… – Карина то сжимала руки в кулаки, впиваясь ногтями в кожу ладоней, то разжимала их.
– Один из них, смуглый самый, волосы у него как смоль, схватил меня за коленки и раздвинул их. Я пытаюсь сопротивляться, но мне не хватает сил. Он сжимает мои бедра пальцами, до синяков, мне больно, я боюсь, мне хочется плакать, но держусь. Даже слово сказать боюсь, чтоб не разозлить. Он разрывает ткань платья до талии, а тот, что зажимает мой рот, второй рукой больно хватает за грудь. Я начинаю дергаться… А они смеются еще сильнее. Говорят, что им нравится такая кобылка дикая. Тем интереснее. Что не буду как бревно лежать и эмоции изображать, как шлюхи, к которым они привыкли. Чувствую, как в кожу впивается ткань трусиков, один из них рванул их, материал трещит. Он швыряет их тому, что сидит на переднем сиденье. Они выкрикивают какие-то непонятные слова…
– Карина, попытайся вспомнить их разговоры точнее, опиши все, до последней детали.
– Смуглый говорит с тем, кто спереди… Я слышу, как они говорят о деньгах. О заказе каком-то. Что подфартило им – и потрахаются, и бабла срубят. Потом про указание что-то… что приказали проучить. В живых оставить, но хорошенько потрепать. Урод этот снова оборачивается, пальцы в меня пихает… – голос дрогнул, но Карина зажмурилась сильнее и заговорила быстрее и чуть громче:
– Я напрягаю все силы и мне удается выдернуть ногу из захвата его пальцев. С всей дури бью коленом в челюсть тому, кто ближе. Вырываюсь, выгибаюсь, мотаю головой и начинаю кричать. Меня трясет, я чувствую дикий ужас и отчаяние. Мне кажется, что если я не смогу вырваться сейчас – то непременно погибну. Кричу, уже не думая о том, будут ли они злиться, надеюсь, что это поможет, что кто-то услышит, спасет… Не могу поверить, что все это происходит со мной… что это не ночной кошмар, – Карина заерзала на кресле, вжимаясь затылком в подголовник. Все! Довольно! Пора прекращать все это! Я привстал, но жесткий взгляд врача заставил меня замереть и я услышал его монотонный ровный голос.