Черные минуты - стр. 17

– Если бы Бернардо знал заранее, он бы потребовал исполнить другую песню.

– Не уверен. Он любил Боба Дилана и вообще время шестидесятых – семидесятых. От этой музыки он был без ума.

«Ну понятно – герой-романтик, – подумал Кабрера. – Бросил красивую подругу и хорошую стабильную работу в Техасе и приехал сюда писать о местных наркоторговцах. Вот и дописался. Интересно, что у него в действительности было на уме? Теперь уже никогда не узнать».

Мелодия Боба Дилана эхом разносилась по кладбищу. В небе бежали редкие облачка.

– Ох, пора обратно на работу, – пробурчал Кабрера.

Кабрера вышел у автомастерской, где его уже ждал менеджер.

– Пришлось поставить новую покрышку, – сообщил он.

– Почему? – удивился Кабрера. – Разве старая так уж плоха?

– Ужасна. Даже с виагрой не катит. Сами посмотрите. – Он продемонстрировал остатки покрышки. – Как, скажите, это можно заклеить? Вы с кем-то всерьез не поладили?

Покрышка была порезана. Точнее, разрезана по всей ширине.

– Это не порез, это предупреждение, – заметил менеджер.

В ответ желудок Кабреры возмущенно заурчал.

Вернувшись на работу, он сразу отправился к Рамирезу, но Рамирез отбыл на задание. Он сходил еще раз – Рамиреза все не было. Тем временем начал названивать нахальный малолетка, у которого он утром отобрал пистолет.

– Если тебе нужно поменять памперс, то обращайся к своему папочке, – сказал ему Кабрера, но звонки продолжались, и он уже просто бросал трубку.

В половине четвертого он решил пообедать, помня, что на пять у него назначена важная встреча. Вынув из ящика стола потрепанную книгу, Кабрера спустился на парковку (на этот раз все колеса были целы), сел в машину и поехал в ресторан «Фламингос». Там он и застал Рамиреза, забившегося в дальний угол. Кабрера подошел и сел к нему за столик.

– Ага, толстяк, вот ты где! Так что ты мне собирался рассказать?

Рамирез, внимания которого ожидали две порции энчиладас по-швейцарски и тарелка с вяленой говядиной, проглотил слюну, вытер губы салфеткой и вполголоса проговорил:

– Не лезь туда, придурок. Это не дело, а в натуре минное поле.

– Можно подумать, я взялся за него ради удовольствия. Мне его шеф поручил!

– Повторяю: будь я на твоем месте, я бы сделал все, чтобы отвертеться. Это дело Весельчака. Никто в здравом уме не осмелится перейти ему дорогу.

Чавез тоже был здесь. Он сидел поодаль в компании двух новичков, которым втирал что-то, а те слушали и согласно кивали. Кабрере было жаль их, как и прочий молодняк, попадающий в оборот к Чавезу. Вскоре и они пожалеют об этом, но будет поздно.