Черные кувшинки - стр. 42

– Она-то да, а вот ее муж… Я навел кое-какие справки. Его зовут Жак Дюпен. И он очень даже подходит на эту роль.

Серенак оживился:

– Ну-ка, давай поподробней.

Бенавидиш сверился с записями.

– Да уж… Иногда и занудный помощник приносит пользу, – пробурчал он.

Серенак хмыкнул.

– Итак, Жак Дюпен. Возраст – около сорока. Владелец агентства по продаже недвижимости в Верноне, отнюдь не процветающего. В свободное время увлекается охотой – как, впрочем, многие жители Живерни. Болезненно ревнив. Что скажете?

– Что за ним необходимо установить наблюдение. Неусыпное.

– Вы это серьезно?

– Более чем. Считай, что это интуиция. Нет, скорее даже предчувствие.

– И что же вы предчувствуете?

Серенак водил пальцем по составленным на полке коробкам. «Д», «Е», «Ж», «З»…

– Сильвио, тебе очень не понравится то, что я сейчас скажу.

– Ничего, переживу. Так что это за предчувствие?

Палец продолжал скользить по коробкам. «И», «К», «Л», «М»…

– Я нутром чую, что это не последняя трагедия.

– Ну не тяните, патрон. Если честно, я не верю в полицейскую интуицию. Я верю в вещественные доказательства. Но вы меня заинтриговали.

«Н», «О», «П», «Р»…

– Стефани Дюпен, – неожиданно произнес Серенак. – Ей грозит опасность.

Сильвио Бенавидиш нахмурил брови. В темной комнате стало как будто еще темнее.

– Что вас заставляет так думать?

– Говорю же тебе – интуиция.

«С», «Т», «У», «Ф»… Лоренс Серенак оставил коробки в покое, вытащил из кармана три фотографии, выбрал из них ту, на которой была запечатлена Стефани Дюпен, и бросил на стол. Карточка упала рядом с гипсовым слепком. Бенавидиш смотрел на начальника взглядом инквизитора.

– Точно я ничего не знаю, – продолжил инспектор. – Просто взгляд – слишком пристальный. Просто рукопожатие – слишком крепкое. Такое ощущение, будто человек взывает о помощи. Ну вот, теперь тебе все известно.

Бенавидиш подошел к нему поближе. Ростом он был ниже Серенака.

– Крепкое рукопожатие… Призыв о помощи… Вы уж меня простите, патрон, но вы сами говорили, что вы за полную откровенность. Так вот, у меня ощущение, что у вас в голове каша. И что вы несете чепуху.

Сильвио взял со стола фотографию и долго рассматривал изящную фигурку Стефани Дюпен, шагавшей рядом с Морвалем.

– В конце концов, я могу вас понять, патрон. Но не требуйте, чтобы я с вами согласился.

Лил дождь. В Живерни во время похорон всегда льет дождь.

На сей раз дождь был мелкий и холодный.

Перед могилой я стояла одна. Из-за кучи перекопанной земли картина напоминала заброшенную стройку. По мраморной доске тонкими струйками текла вода. По надписи: «Моему мужу. 1926–2010».