«Черные кабинеты». История российской перлюстрации. XVIII – начало XX века - стр. 25
Не могу согласиться и с тезисом Смыкалина о том, что «если в конце XIX в. перлюстрация корреспонденции носила выборочный характер, то в начале XX в. она принимает всеобъемлющий, тоталитарный характер. Вся жизнь общества находилась под зорким контролем государства»132. «Всеобъемлющий, тоталитарный характер» перлюстрация начнет постепенно принимать уже только в советском государстве.
К сожалению, во многих работах, появившихся с начала 1990‐х годов, в ситуации отсутствия цензуры и исчезновения квалифицированной редактуры, приводимые сведения в основном компилятивны, не сопровождаются необходимой критикой источников, знанием структуры перлюстрационной службы и изменений, происходивших в ее подразделениях.
В огромной по объему, почти полностью компилятивной книге И.Б. Линдера и С.А. Чуркина «История специальных служб России X–XX веков» перлюстрации уделено крайне незначительное место, но и при этом авторы сумели сделать ряд грубых ошибок. Например, они пишут о работе «черных кабинетов» в начале XX века: «“Черные кабинеты” существовали во всех крупных городах… Многие из их сотрудников, особенно в столицах, знали иностранные языки…»133. Но к началу XX века в Российской империи перлюстрационные пункты существовали всего в восьми городах, а знание двух-трех иностранных языков было обязательным условием для работы.
Не уступают Линдеру и Чуркину и некоторые другие авторы. И.Н. Кравцев в своей весьма сумбурной книге «Тайные службы империи» уверяет читателей, что «черные кабинеты» в начале XX века имелись в распоряжении Министерства внутренних дел и Министерства иностранных дел, а разница между первыми и вторыми заключалась в том, что «одни [МВД] проверяли письма внутреннего назначения, другие [МИД] курировали внешнюю переписку (включая и дипломатическую)»134. На деле «черные кабинеты» МВД занимались всей почтовой перепиской, включая зарубежную и дипломатическую, а криптографы МИДа трудились над расшифровкой телеграфных сообщений иностранных дипломатов и разрабатывали собственные шифры.
Ю.А. Регент, ссылаясь на воспоминания С. Майского и А. Спиридовича, пишет, что в Тифлисе, Томске и Вильно «незадолго до революции “черные кабинеты” были закрыты, а в Нижнем Новгороде и Казани открывались лишь по мере надобности»135. Между тем пункт в Вильно был закрыт еще в 1895 году, а пункт в Тифлисе (Тбилиси) после вынужденного закрытия в 1905‐м вновь заработал на конспиративной основе с 1909 года. Если в Нижнем Новгороде официальная перлюстрация проводилась действительно лишь по мере надобности, то в Казани «черный кабинет» существовал до 1909 года.