Чернослив в шоколаде - стр. 3
– Я к тому, – после паузы, во время которой Ириска не сводила глаз с девушки, – что тебе надо пример с нашей Златки брать и постараться научиться на все и всегда смотреть с оптимистичной точки зрения. Понимаешь?
– Ладно, – хмуро ответила я, – но…
– Девушка! – вдруг громко позвала Ириска и, к моему искреннему изумлению, ринулась вперед.
Я ускорила шаг, начиная улыбаться. Ириска всегда была крайне непредсказуема.
– Вы мне? – спросила девушка, поворачиваясь и глядя на нас с легким раздражением.
Ее лицо оказалось милым, с большими серыми глазами, тонким румянцем и приятной улыбкой. Только пирсинг на левом крыле ее вздернутого носика показался мне неуместным, словно это была крупная блестящая бородавка. Ее лицо это не украшало.
– Знаете, – понизила голос Ириска и зачем-то оглянулась по сторонам, – вы, видимо, прошли по луже и ваши ноги снизу забрызганы грязью.
– Ой! – покраснела девушка, поворачивая голову и пытаясь разглядеть свои икры. – Спасибо вам огромное! А я и не заметила! Спасибо еще раз!
– Да не за что! – улыбнулась Ириска, раскрыла сумочку и протянула девушке салфетку. – Ну, мы пошли!
Она схватила меня за руку и устремилась к метро.
– Вот тебе дело есть до всего! – заметила я. – Пусть бы шла грязная. А я думала, что ты сейчас выскажешься по поводу ее немыслимо коротких шорт.
– Да что я, с ума сошла, по-твоему? – усмехнулась она. – Но ты, Оля, не права! Почему бы не помочь ближнему? И это все твоя депрессия. Но девушка симпатичная оказалась. Да?
– Да мне-то что до симпатичных девушек? – раздраженно сказала я и вошла в вестибюль метро.
Ириска двинулась за мной, потом вдруг остановилась и схватила меня за руку. Я резко затормозила и обернулась.
– Оля, что хочу сказать, – начала она, – вот я когда вижу таких симпатичных девушек, а ведь ей лет 20, не больше, то понимаю, насколько ты этой весной приняла правильное решение. Поэтому долой уныние! Ты все сделала идеально, умничка! Молодые парни должны встречаться с ровесницами, а не со взрослыми дамами. Хотя встречаться-то они, конечно, могут и со взрослыми, но вот любить с такой разницей это чревато! А у вас с Никиткой было все чересчур серьезно, любовь практически. Но ты вовремя все закончила, все прошло. Так зачем сейчас столько грустить?
– Ты права, – тихо ответила я, стараясь сдержать невольные слезы. – И я уже почти в норме. Так что вы все зря волнуетесь.
– Вот и хорошо! А волнуемся мы, потому что любим тебя.
Я улыбнулась ей и пошла к эскалаторам. Мы спустились вниз в молчании. Я думала о словах Ириски, вспоминая Никиту, и в душе соглашалась с ее словами.