Чернорабочий - стр. 17
Устав таращиться в темень за окном, разбавленную придорожными фонарями и огнями реклам, я вздохнул, снова глянул на Вадима, казалось, упоенного спортивными победами своего «Маккаби», и откинулся на мягкую спинку сиденья. И только закрыл глаза, как почувствовал, что какой-то нехороший человек трясет меня за плечо и приговаривает, что «уже приехали». С усилием разлепив веки, я обнаружил, что тряска прекратилась, зато вместо выключенного радио заработал говорильный моторчик Вадима. Объясняя мне перипетии и особенности предстоящего ему возвращения домой, завтрашней поездки в город Герцлия на работу и разъездов еще в десяток мест с непроизносимыми названиями в течение двух последующих недель, толстяк шустро выбрался из машины и бросился открывать багажник. Я, снова обалдев от такой словесной атаки, неуклюже выбрался со своего сиденья, аккуратно прикрыл за собой дверь и огляделся по сторонам. По сторонам, в виде небольшой тихой улочки с двухэтажными домами, чахлыми деревцами и мощными пальмами вдоль тротуара, простирался город, в котором мне теперь предстояло жить, – Беер-Шева.
Исключением из общей двухэтажности было небоскребоподобное – я насчитал целых четыре горизонтальных ряда окон – здание на противоположной от нас стороне улицы. Оно было окружено решетчатым забором, за которым виднелся ухоженный газон, освещенный все тем же мягким оранжевым светом уличных фонарей. Воздух на улочке был тоже какой-то мягкий, ароматный, правда, как мне показалось, начисто лишенный влаги. Я с удовольствием вдохнул полной грудью, обернулся и забыл выдохнуть: спина Вадима с закинутыми на нее двумя моими сумками маячила уже где-то в десяти метрах от меня и неумолимо приближалась к тому самому «небоскребу».
– Не отставай! – вместе с пыхтением донеслось до меня, и я припустил за спиной.
К решетчатым воротам мы подоспели одновременно, толстяк, отдуваясь, опустил на асфальт мои сумки и, кряхтя, распрямился.
– Вот мы и прибыли, соня, – криво улыбаясь, сказал он, – сейчас будем оформляться!
Палец Вадима уперся в кнопку на небольшом пульте селекторной связи, укрепленном на опоре ворот, раздалось жужжание, и, подняв глаза вверх, я обнаружил, что на нас смотрит стеклянный глаз симпатичной камеры, примостившейся на второй опоре. Почти сразу же из динамика, расположенного чуть выше кнопки, раздался звериный рык. Если это и была какая-то речь, то мои скромные слуховые возможности никак не могли справиться с распознаванием каких-то слов или интонаций. Старательно отгоняя от себя мысли о специальных израильских собаках, обученных отвечать на вызовы посетителей различных общежитий, я искоса посмотрел на моего спутника. Тот, нисколько не обескураженный, снова надавил на кнопку и произнес что-то, приблизив губы к динамику. Оттуда коротко рыкнуло, и створки ворот с приятным шуршанием начали расходиться. Вадим схватил одну из сумок, я успел взять вторую, и мы порысили по направлению к стеклянной двери, которая зовуще светилась в торце здания. Ворота за нами медленно закрылись.