Чернокнижник. Три принципа тьмы - стр. 42
Страж, уверенный, что про него уже никто не помнит, подпрыгнул от неожиданности. Карина резко повернулась, так быстро, что даже длинная юбка ее взметнулась в воздух и, вытянув руку, устремила на парня указующий перст.
– Ты добился хоть чего-нибудь? Или только сидел и любовался провалом Фредо?
– Слушайте… – страж, не поднимаясь с земли, отчаянно замахал перед собой руками, – Во-первых, я, вообще-то, не думаю, что это типа «провал». По мне так Его сиятельство очень хорошо…
– Отвечай на вопрос, – оборвала его строгая учительница, и парень тяжело вздохнул.
– Да ничего я не добился, я вообще не понял, что я делать должен! Ты ж… В смысле, вы ж не объяснили ничего.
Карина мигом взвилась.
– Как всегда, мужикам надо все разжевать и на ложечке преподнести! А самому тебе мозгов додумать не хватает?! Тоже мне еще, в маги он метит! Ты бы хоть руки на землю опустил, хоть бы глаза закрыл, чтобы сосредоточиться, а то сидит, по сторонам глазеет и результата ждет! Закрой глаза! Ну! Живо!
Растерянный, начинающий догадываться, что он ничего не понимает в женщинах (то флиртует, то ругает – с ума можно сойти!) Мирко почел за лучшее послушаться и торопливо зажмурился.
– Ладони на землю опусти!
Парень осторожно положил ладони на сырую землю и медленно, глубоко вздохнул. Это он сделал уже не по приказу, а скорее по какому-то странному наитию – вздохнул, пытаясь втянуть воздух через ладони. И вдруг почувствовал, как сквозь них в него действительно что-то проникает.
Это не было похоже на воздух – тягучая, вязкая, но бесплотная субстанция, которая, он был уверен, имела зеленовато-коричневый, болотный цвет.
Карина молчала, и молодой человек, не зная, правильно ли он поступает, продолжал осторожно тянуть в себя странную субстанцию, вдыхая ее, напитываясь ей и ощущая, как в груди просыпается мучительно-холодная, и одновременно странно-теплая, какая-то очень родная, знакомая волна.
Он готов был поклясться, что прежде ничего подобного не ощущал. И, тем не менее, наполняющее его ощущение казалось знакомым, словно бы он всегда жил им, дышал им, просто случайно забыл…
– Так, – коснулся слуха негромкий голос шаманки, – А теперь представь цветок. Ромашку.
Тонкая нить, связывающая его с природой, с землей, лопнула. На уши на миг как будто натянули шапку; все звуки померкли.
Мирко испуганно вздохнул и, распахнув глаза, дико уставился на задумчиво разглядывающую что-то у его ног девушку.
– Ну… для первого раза неплохо, – вынесла она вердикт и, присев на корточки, подняла с земли один белый лепесток: видимо, все, что осталось от так и не представленной толком ромашки.