Черное воскресенье - стр. 41
Она не отвела взгляда, только разноцветные искорки плясали у нее в глазах. Пристально глядя ей в лицо, он вдруг взял ее искалеченной рукой повыше локтя, думая: вот сейчас она вздрогнет от отвращения. Ее реакция была неожиданной: он увидел – она ласково ему улыбается. Однако Майкл увидел не все: под водой левая рука женщины приподнялась, пальцы скрючились, словно когти, – она готова была нанести удар, если понадобится.
– Можно мне называть вас Майкл? Я – Далия Айад. Бассейн – прекрасное место для беседы.
– А вам понравилось содержимое моего бумажника?
– Это вам должно понравиться, что я им заинтересовалась. Вряд ли вы захотели бы иметь дело с глупой бабой.
– Что вы обо мне знаете?
– Я знаю, кем вы работаете, знаю, что вы были в плену. Вы живете один, читаете допоздна, курите один из самых дешевых сортов марихуаны. Я знаю, что ваш телефон не прослушивается, во всяком случае, жучков нет ни на вводе в подвале, ни на столбе рядом с домом. Но я не могу сказать наверняка, чего вы хотите.
Рано или поздно ему все равно пришлось бы это сказать. И дело было не только в том, что он не доверял этой женщине. Даже выговорить это было трудно – все равно что откровенничать на сеансе у психоаналитика. Ну да ладно.
– Я хочу взорвать примерно шестьсот килограммов пластиковой взрывчатки во время матча на Суперкубок.
Она взглянула на него так, как будто он с душевной болью признался в половом извращении, доставляющем ей особое наслаждение. Спокойное дружеское сочувствие, сдержанное волнение. Добро пожаловать – приехали.
– И у вас нет взрывчатки, правда, Майкл?
– Да. – И спросил, глядя в сторону: – Можете достать?
– Это очень много. И от многого зависит.
Он так резко повернулся к ней, что с волос полетели брызги.
– Я не желаю этого слышать! Мне вовсе не это нужно от вас услышать! Давайте начистоту.
– Если я смогу убедиться, что вы сможете это сделать, если я смогу убедить своего начальника, что вы можете это сделать и действительно сделаете, вот тогда – да, я могу достать взрывчатку. Я достану взрывчатку.
– Тогда – порядок. Это по-честному.
– Но мне надо самой все увидеть. Я хочу поехать с вами к вам домой.
– Почему бы и нет?
Они не сразу поехали к Ландеру домой. По графику у него был ночной рекламный полет, и он взял с собой Далию. Пассажир в ночном рекламном рейсе – дело не совсем обычное, так как почти все кресла из гондолы убираются: нужно освободить место для бортового компьютера, управляющего восемью тысячами светоэлементов на боках дирижабля. Но, если потесниться, места в гондоле хватало. Фарли, второй пилот, уговорил же всех поступиться удобствами, пригласив на два предыдущих рейса свою подружку из Флориды. Так что теперь он и пикнуть не посмеет, уступит свое место без звука. Оба они – и Фарли, и оператор компьютера – плотоядно облизнулись, когда Ландер усадил Далию в кресло, а потом развлекались, устраивая непристойную пантомиму у них за спиной, в дальнем конце гондолы.