Черное пламя Раграна. Книга 3 - стр. 20
Берег, где он обрел свою вторую жизнь. Он даже толком не знает, что делать, просто опускается с детьми на колени, как стоял когда-то, после выстрела Кроунгарда. Смотрит на темную, бесконечно спокойную глубину, и кричит. Если можно кричать беззвучно, но этот крик бьется внутри него, как хлещущее сейчас на пределе пламя.
Рывками.
Накатывающей волнами мощью.
«Если вы меня слышите»!
«Пожалуйста»!
«Спасите моих детей»!
Аврора Этроу
Если все происходящее страшный сон, то я бы хотела как можно скорее проснуться. Вот только проснуться мне не грозило: холод фервернской пустоши кусал за ноги, как разрезвившийся виар. Здесь оказалось даже холоднее, чем в городе: когда мы вышли на парковку из здания телепорта, было свежо, но не более. Здесь же от холода океана, от его темных глубин веяло льдами, и этот мороз забирался ко мне под кожу, тянул свои щупальца в самое сердце.
Роа и Риа одели очень тепло, но я все равно не могла отвести от них взгляда. От них, пылающих от температуры, у самой кромки этих холодных волн. Все происходящее казалось нереальным: и Торнгер Ландерстерг, стоявший справа от меня, и Бен, стоявший чуть ли не в воде на коленях, и мои дети. Роа, опомнившись, слабо дернулся в его руках:
— Мам! Мам, что мы делаем?
Как только флайс опустился, я вылетела следом за Вайдхэном, но ферн Ландерстерг, в какое-то мгновение ока оказавшийся рядом, меня удержал. Теперь у меня перед глазами плыла эта картина — океан, дети и Вайдхэн. Дети, Вайдхэн, океан.
— Все хрш… — Голос меня не слушался, поэтому получилось хрипло, и я тут же добавила: — Все хорошо.
На мне была какая-то куртка, которую мне выдали сразу по прибытии, но она не спасала от холода. Я смотрела вперед, сжимая и разжимая кулаки.
— Аврора, он зовет их, — негромко произнес Ландерстерг. — Расслабьтесь.
— А вы бы расслабились, если бы ваши дети умирали?
Он посмотрел на меня как-то странно:
— Нет.
— Тогда не просите меня сделать то, на что я физически не способна.
Поразительно, как самое главное сметает все наносное. Сейчас стоя рядом с правящим мировой державой, я ощущала себя на равных с ним и не боялась говорить все, что думаю. Да, я могла ему сказать все, абсолютно все, что сейчас чувствую, и у меня не было никаких сомнений на этот счет. Больше того, мне все это казалось неважным. Звания, ранги, статусы… смешно. Нет никаких званий, рангов и статусов.
Есть просто мы. Есть я. Есть Бен. Есть наши дети. Этот мужчина — и он тоже отец.
— И они придут?
— Мы очень на это надеемся.
Ландерстерг был выше меня, как и Бен. Кажется, даже еще выше, его волосы напоминали стальные нити, но это была не седина, а, скорее, припорошенная снегом платина. Еще поражали глаза — ярко-синие, как холодное небо, и такие же ледяные.