Черное колесо. Часть 2. Воспитание чувств, или Сон разума - стр. 10
Он хотел бы проснуться в утро объявления результатов, но до него было ещё очень долго, в приёмной комиссии сказали, что дня три, а то и четыре, которые надо было как-то занять. Радовало, что у Николая Григорьевича в Москве оказалась неожиданно обширная родня. Помимо уже упоминавшейся Ольги Григорьевны, был ещё брат Василий Григорьевич, были ещё две племянницы, дочери скончавшегося недавно Ивана Григорьевич, того, кто профессорствовал на биологическом факультете. Всех их дед с Олегом по очереди посетили, везде их принимали очень мило, поили чаем, выпивали по рюмочке за встречу. Олега в его состоянии даже не очень задевало, что всё внимание было обращено на деда, к нему же относились не пренебрежительно, нет, конечно, такого себе эти воспитанные люди никогда бы не позволили, но как-то равнодушно. Да и у Олега при встрече с ними в душе не шевельнулось ничего, хоть отдалённо напоминавшего родственные чувства, и, расставаясь с ними, он немедленно выбрасывал их из головы, чтобы уже никогда более не переступать порог их дома.
Все эти встречи проходили днем, потому что родственники Николая Григорьевича были людьми далеко не молодыми, и вечера у Олега оставались совершенно свободными. Тут весьма кстати оказался шахматный клуб в парке ЦДСА. Там под залог паспорта давали шахматы и часы, ребята, с которыми Олега познакомил Евгений, радушно приняли его в свою компанию, и он на протяжении нескольких часов без устали «гонял блиц». Точнее говоря, для усталости, чтобы ни о чём не думать, чтобы, придя вечером домой и прочитав пару-тройку глав «Швейка», погрузиться в сон.
Вы спросите, а почему Олег не готовился к следующему экзамену? Дело в том, что он таки получил золотую медаль, облоно выполнил свою часть договора. И эта медаль давала ему право поступления в любой вуз страны при условии сдачи профилирующего экзамена на пятёрку. На химическом факультете таким экзаменом была письменная математика. Олег был настолько уверен в безукоризненности своего решения, что не мог заставить себя взяться за учебники. Точнее говоря, он вставал утром, раскладывал перед собой Ландау с Лифшицем и Ландсберга, тупо прочитывал несколько страниц, понимал, что он ничего не понимает, и захлопывал учебники.
Но ведь он был в Москве, спросите вы, столько всего интересного вокруг, почему он никуда не ездил? Ведь вот Володя Ульяшин, несмотря на свои весьма специфические дела, осмотрел все основные достопримечательности, не только Пушкинский музей, но и забытое властями и народом Царицыно. Не до того Олегу было! «Москва со всеми красотами – это потом, мне ведь жить здесь, как минимум, пять лет, вот тогда-то и облажу все уголки, истопчу все переулки-закоулки, посещу все музеи, театры и концертные залы, всё потом», – так он думал и искренне в это верил.