Черное дерево - стр. 35
Грузовик первым проехал рядом с ними, всего в метрах в пятидесяти, и через километр встретился с тем, что оказалось джипом, оба автомобиля разъехались и скрылись в северо–восточном направлении.
Когда, наконец, воцарилась тишина, суданец поднялся на ноги
– Вперед! Пошли, пошли! – приказал он. – Дорога еще длинная.
Колонна начала подниматься, но мальчишка остался лежать на земле не в состоянии даже пошевелиться.
Ливиец взглянул на него, отрицательно покачал головой и подошел к Сулейману.
– Этот не сможет сделать и шага, –указал он на мальчишку. – Я не могу нести его всю ночь…
– Развяжи его… – приказал суданец.
Ливиец уже собирался выполнить приказ, но Амин опередил:
– Подожди! – попросил он. – Я все сделаю… Потом догоню вас. Достаточно идти все время вперед в направлении реки…
Сулейман с отвращением посмотрел на него:
– Ты что, ни о чем другом думать не можешь?.. – спросил он. – Ну, ладно!.. Делай как хочешь…
Взмахнув рукой, он указал каравану, что нужно начинать движение, а Амин остался позади, вместе с мальчишкой, которого уже освободили от кандалов.
Ведомые Сулейманом и ливийцем, рабы перешли пустынное шоссе и скрылись в темноте.
Амин какое–то время стоял неподвижно, вглядываясь в темноту и прислушиваясь к ночным звукам, пока не удостоверился, что они остались одни, а все остальные ушли достаточно далеко. Потом опустил взгляд и посмотрел на мальчишку, который глядел на него, не моргая, огромными, широко открытыми черными глазами.
Он был похож на перепуганную до смерти газель, сбитую с ног одним ударом лапы леопарда и ожидавшую, что вот сейчас тот добьет ее.
Негр медленно наклонился, встал рядом на одно колено и начал рассматривать его вблизи. Слышно было сдавленное дыхание этого маленького существа, настолько охваченного все подавляющим чувством страха, что он даже не мог плакать.
Рука Амина скользнула вниз и начала ласкать его.
«Кускус» у Мадам был и в самом деле изумительный. Лучшего он не пробовал в самых изысканных ресторанах Танжера или Касабланки, даже в самом «Эль Алмудиа», в Мадриде, готовили хуже, хотя Надия и похвалила его.
Вино было ароматным и прекрасно подходило по вкусу, а сыры, недавно привезенные, были разложены на красных скатертях, вокруг мебель темного дерева, лампы, затененные абажурами из пергамента, и прохладный, кондиционированный воздух.
– Жаль, что все остальное в этом отеле не так хорошо, – пожаловался Давид.
– Я редко останавливаюсь в отеле, поэтому предпочитаю «Чадьен». Такая еда меня утомляет…
Тор Ериксон допил свой кофе, промокнул салфеткой белоснежные усы и зажег сигару, короткое пламя высветило еще резче угловатые черты его лица, глубокие глазницы, обрамлявшие голубые глаза.