Чернильное варенье. Женские истории к чаю - стр. 4

Весь день я продолжала бежать переговорный марафон на шпильках. Вечером Марсель ждал в назначенном месте – с пакетами и букетом. Уже в гостинице я заглянула в записку на цветах и оторопела…

– Мам, ты вообще меня слушаешь? – Вера щелкала пальцами перед лицом. – Вот, говорю, открытка эта.

– Да, да, – я возвращалась в реальность словно из густого тумана со знакомым шлейфом аромата.

Стоп. Аромат. Ну конечно. Открытка пахла его редким парфюмом. Никогда больше такого не встречала. Ни парфюма. Ни мужчины. Головокружительный роман. Опьянение Амуром. Разрыв отношений с коллегой Андреем, которые с самого начала отдавали душком. Если бы не одно «но». Точнее один яичник и одна скомканная близость. А потом сообщение от врача. Оно все решило тогда. Внутренний щелчок. Признание в фойе ЗАГСа в незапланированной беременности в качестве приданого от предыдущей попытки отношений. Мои слезы, истерика. Его долгое молчание и новое предложение.

Шок и нежелание быть обузой с чужим грузом. Разрыв. Свадьба с другим. Было действительно «горько». Он стал прекрасным отцом. Трижды. И ни разу – любимым мужчиной. Не стерпелось. Развелись. Его пьяная депрессия. Авария, травма дочери и череда операций. Продажа загородного дома. Размен квартиры. Все же нажитое «совместным трудом». Впрочем, я не жалею. Трое детей – мое главное сокровище в жизни. Они гораздо дороже любых карьерных достижений, сверхпремий, путешествий и побрякушек. Об одном жалею: так и не примерила обручальное кольцо и платье любимой и любящей жены.

Неожиданная фотооткрытка стала порталом в прошлое и напоминанием о плохом финале для Золушки. Впрочем, с хрустальными туфельками у меня никогда не было проблем. Спасибо бабушке Фиме за «тело – обувь души». Я истолковала древнюю метафору по-своему. Решила, что у моей души должно быть прекрасное тело. Много лет компенсировала свой недостающий женский орган чем только могла – двойными: сливками, перелетами, бонусами. Порой и двойными стандартами. В итоге – двухуровневая квартира стала двухкомнатной, а тело Золушки шагнуло через два размера. Странный автор у этой сказки. Какой-то математический садист…

Звонок. Второй. Третий. Такая настойчивость в воскресное утро раздражала и одновременно вызывала любопытство.

– Алло, говорите, – какое-то чужое тело встало, стянуло маску для сна, пошло на кухню и включило кнопку подачи кофе.

– Тата, – я резко проснулась от догадки, – ты все так же не любишь ранний подъем по воскресеньям?

– Марсель, – прикусила губу, чтобы сдержать эмоциональную пену, что поднималась внутри.