Чернильная смерть - стр. 77
Хотя Мо многие годы скрывал от нее, куда делась ее мать, Мегги все еще была убеждена, что у отца нет от нее секретов. У Резы таких иллюзий не было никогда. И все же ей было больно, что Черному Принцу он рассказал больше, чем ей. Очень больно.
– Уродина хочет убить своего отца? – В голосе Баптисты слышалось недоверие.
– А что в этом удивительного? – Хват говорил очень громко, как бы высказывая общее мнение. – Змеиная порода. Что ты ей ответил, Перепел? Что придется подождать, пока твоя проклятая книга перестанет защищать его от смерти?
«Он ненавидит Мо», – подумала Реза. Но ответный взгляд Мо был исполнен не меньшей ненависти. Реза уже не в первый раз спрашивала себя, умел ли он и раньше так вспыхивать гневом, а ей просто не случалось с этим столкнуться, или эта новая черта появилась тогда же, когда и шрам на груди.
– Книга еще долго будет защищать отца Виоланты, – горько произнес Мо. – Змееглав нашел способ остановить гниение.
Среди разбойников снова поднялся ропот. Только Черный Принц, похоже, не удивился. Значит, Мо и об этом ему рассказывал. Принцу рассказывал, а ей – нет. «Он стал другим, – думала Реза. – Слова изменили его. Жизнь изменила его. Хотя это всего лишь игра. Если это игра…»
– Не может быть! Намоченная бумага плесневеет, а плесень убивает книги так же верно, как огонь, ты сам мне говорил!
С каким упреком Мегги произнесла это. Секреты… Ничто так не разъедает любовь.
Мо посмотрел на дочь. «То было в другом мире, Мегги», – говорил его взгляд. Но вслух он сказал другое:
– Что ж, Змееглав доказал мне, что я ошибался. Книга будет и дальше защищать его от смерти, если ее страницы останутся пустыми…
«Нет, только не это!» – подумала Реза. Она знала, что он сейчас скажет, и ей хотелось зажать уши, хотя голос Мо она любила больше всего на свете. Его лицо почти изгладилось из ее памяти за годы, проведенные в рабстве у Мортолы, но голос она не забывала никогда. Но сейчас звучал голос не ее мужа – говорил Перепел.
– Змееглав по-прежнему верит, что только я могу спасти книгу. – Мо говорил негромко, но казалось, весь Чернильный мир прислушивается к его словам. – Он даст мне ее, если я приду и пообещаю исправить ущерб. И тогда мне нужны будут только перо, чернила и несколько секунд, чтобы написать три слова. Что, если его дочь сумеет обеспечить мне эти секунды?
Картина, обрисованная его голосом, повисла в воздухе, и разбойники слушали так, словно все это уже разыгрывается у них на глазах. Но Хват разрушил чары.
– Ты сумасшедший! Просто сумасшедший! – хрипло сказал он. – Ты, Перепел, наверное, уже и сам поверил в то, что поется о тебе в песнях, – что ты неуязвим и непобедим. Уродина тебя продаст, а ее отец живьем сдерет с тебя кожу, если ты еще раз попадешься ему в лапы. И уж это займет у него побольше, чем несколько секунд! Но мы тут все тоже заплатим головой за то, что ты так любишь изображать героя!