Чернильная смерть - стр. 67
– Надеюсь, мне позволят отколотить тебя хорошенько! – прошипел Осс на ухо Фариду, занося руку, чтобы постучаться в рабочий кабинет Орфея.
Так называл эту комнату сам Орфей, хотя гораздо чаще он тискал здесь очередную служанку или обжирался яствами, которые кухарка готовила для него в любое время дня и ночи. Но сейчас он и в самом деле сидел за письменным столом, низко склонившись над листом бумаги, а два стеклянных человечка за его спиной приглушенными голосами препирались о том, как лучше размешивать чернила – слева направо или справа налево. Это были два брата – Сланец и Халцедон, разные, как день и ночь. Халцедон, старший, обожал командовать младшим братом и поучать его. Фариду, глядя на них, хотелось свернуть Халцедону стеклянную шею. У него было целых два старших брата, и отчасти из-за них он сбежал из родительского дома к разбойникам.
– Заткнитесь! – прикрикнул Орфей на стеклянных человечков. – Что за нелепые создания! Слева направо, справа налево! Смотрите не забрызгайте мне стол!
Халцедон укоризненно посмотрел на Сланца – доигрался, мол! Если кто и брызгает чернилами на хозяйский стол, то уж конечно младший брат! – и погрузился в мрачное молчание. Орфей продолжал писать.
«Фарид, ты должен научиться читать», – постоянно твердила Мегги. Несколько букв он с ее помощью уже заучил, хоть и не без труда. М – «медведь», Р – «разбойники», М – «Мегги», Ф – «Фарид» и С… С – «Сажерук». Остальные путались у него в голове. Да и как можно запомнить всю эту мелочь с завитушками с разных сторон? А О У И К Т Н П… У него голова начинала болеть от одного их вида. И все же придется их выучить! Ведь иначе он так и не узнает, пытается ли Орфей на самом деле вернуть Сажерука.
– Чушь, бессвязная чушь! – Орфей оттолкнул Сланца, пытавшегося посыпать написанное песком, и с ненавистью разорвал лист на мелкие клочки.
Фарид наблюдал такие сцены постоянно. Орфей редко бывал доволен своей работой. Он комкал, рвал, с руганью бросал в огонь исписанную бумагу, грозил стеклянным человечкам, напивался. Но когда работа ему удавалась, он делался еще невыносимее – раздувался, как индюк, разъезжал по Омбре с видом владетельного принца, целовал служанок наглыми влажными губами и заявлял, что равных ему нет. «Пусть называют старика Чернильным Шелкопрядом! – орал он на весь дом. – Большего он и не заслужил, этот ремесленник! Зато я – я волшебник, маг. Чернильный Маг – вот как меня надо называть! И меня будут так называть!»
Но сегодня магия, похоже, опять не клеилась.
– Лягушачье кваканье! Сорочья стрекотня! Слова-жестянки! – бранился он, не поднимая головы. – Словесная каша! Да, Орфей, сегодня ты мараешь бумагу словесной кашей – жидкой, недосоленной, склизкой кашей!