Чернила под кожей - стр. 46
- И снова будет как новенький, - пытаюсь утешить я.
- Ладно, - машет она рукой. - Лучше расскажи, что произошло несколько дней назад. Мы все трезвонили тебе как сумасшедшие, а ты, поганка, ещё и пропала.
Итак, все мои попытки расспросить про Алика проваливаются сразу. Вздыхаю, подхватываю палочками ролл, обмакиваю его в соевый соус.
- А случилось то, что с Верой я больше общаться не буду, - говорю спокойно и прямо.
Потом надкусываю вкусность и понимаю, что до ужаса соскучилась по простым японским роллам в славянском исполнении. Хочется даже замычать от удовольствия, но я сдерживаюсь.
- А теперь всё по порядку, дорогая моя, - чеканит Лизавета, глядя на меня с лёгким прищуром. – Разложи по полочкам. Я готова тут сидеть хоть вечность. Правда, учитывая, что я устала, эта вечность может быть весьма короткой.
- Не отстанешь, да? – кошусь я на неё, понимая, что ненавижу этот учительский тон и условия.
Но в то же время осознаю, что мне необходимо кому-то всё рассказать.
- Не отстану, - отрубает Лизавета. – Ты и сама прекрасно знаешь, что недомолвки и «какая-то загадка» со мной не прокатят.
Некоторое время я молчу, обдумывая сказанное. И пусть выбор уже сделан, я не могу сразу согласиться. Иначе придется уйти с носом, а этого допустить нельзя. И вообще, писатель я или где? Должна уметь добывать информацию!
- Годится, - отвечаю ей миролюбиво. – Только баш на баш. Я рассказываю всё про Веру и тот дурацкий вечер, а ты – про Алика Багровского.
Лизавета замирает, на её вилке ярко поблёскивает на свету спелая клюква.
- Про кого? – переспрашивает она осторожно, словно следующее моё слово может привести к взрыву.
- Про Алика Багровского, - повторяю я, ослепительно улыбаясь. – Того очаровательного молодого мужчину с выставки.
Некоторое время Лизавета смотрит на меня, потом вздыхает, сжимает переносицу.
- Шантажистка, - наконец-то сообщает Лизавета. – Ладно, хрен с тобой, золотая рыбка, расскажу. Но только между нами.
Мне хочется прыгать от радости и маленького торжества, но неразумно скакать на месте с роллом в зубах.
Подруга смотрит на меня очень пристально, и я понимаю, что рассказывать первой мне. Что ж, это не страшно. И не больно, почти так же, как начать новую книгу. Когда глядишь на чистый лист и гонишь страх, что не сумеешь дописать ещё не начатый текст, не сможешь показать всё то, что живет в твоей голове, подарив миру только унылую картонку.
- Однажды мы с Верой обсуждали мужиков. И конкретно – Макса Янга, голландского татуировщика, который не любит творческих женщин…