Чернила под кожей - стр. 42
Большим зверем урчит мотор машины, солнце яркими бликами пляшет на серебряных кольцах, тихо играет радио. Но тишина в салоне машины кажется настолько плотной, что её можно резать ножницами, как мокрый темный шёлк.
- Что молчишь? – интересуется она. – Только не надо отговорок, я всё прекрасно вижу. Вера ходит вся злая, раздражительная, но при этом ощущение, что обидели вовсе не её.
Я смотрю на собственную сумку, тереблю кисточку-украшение на застёжке.
- Есть немного, Олеся Константиновна, – наконец-то произношу. – Вы правы.
Некоторое время мы не находим нужных слов. Я не должна была говорить… разные вещи про Макса, обсуждая и сплетничая. Вера – показывать переписку Максу. Мы обе виноваты в случившемся. И озвучивать это не хочется. Личное дело, что ни говори.
Машина проезжает мимо огромного торгового центра, краем глаза я замечаю знакомый черный «джип». Сердце почему-то ёкает. Хмурюсь, закусываю нижнюю губу, вспоминая нашу последнюю встречу. Не стоило, пожалуй, так резко с ним… Макс не виноват в том, что пишут в новостях горе-журналисты, стремящиеся поднять рейтинги и удержаться за рабочее место.
- Послушай меня, девочка, - произносит она, внимательно глядя на дорогу. – Я не задаю лишних вопросов, вы не маленькие, сами разберётесь. Только прошу об одном: не наворотите дел. Вы ещё молодые, головы горячие. Что-то сотворите, потом будете жалеть. Помни, ты мне очень симпатична как человек, Тая. Не хотелось бы, чтобы вы с Веркой разбежались в разные стороны.
Она снова замолкает.
Я делаю рваный вдох.
- Просить ни о чем не могу, конечно, - тихо продолжает Олеся Константиновна. – Но всё же прошу подумать над всем, что будешь делать.
Машина тормозит возле выставочного центра, я вижу, что двери открыты и внутрь входят люди. Благодаря мачехе Верки всё же приехала вовремя. Испытываю благодарность пополам с неловкостью. Не та нота, на которой хотелось бы закончить этот разговор.
- Спасибо, что подвезли, - говорю я так же тихо и искренне.
Выхожу из машины, аккуратно прикрывая дверцу. Всегда стараюсь так делать, ибо прекрасно помню, что для некоторых водителей даже нечаянный хлопок – оскорбление на всю жизнь.
- Просто подумай, Тая, - спокойно повторяет Олеся Константиновна, ничего не требуя.
- Подумаю. Хорошего вам дня, - говорю я и отхожу от машины.
Непременно подумаю. Только сейчас, увы, не до этого. Потому что мысли полностью занимает грозная Лизавета, глядящая на меня из окна, подбоченившись.
- Упс, - еле слышно бормочу я, виновато улыбаюсь и спешу в выставочный зал.
Кажется, меня все-таки будут бить. И не только ногами, но и произведениями искусства.