Чёрная звезда заката - стр. 17
Павел Александрович мысленно сплюнул и посмотрел на окно, завешенное голубыми бархатными шторами, скрывавшими от взгляда загадочное расположение звёзд, ему явно не благоволивших. Разводиться не хотели оба, но по разным причинам: его, так сказать, обязывал пиджак обкомовского работника, которому разлука с недорогой, да уже и не так сильно любимой, вполне могла обернуться крушением надежд на продвижение по служебной лестнице, а её – пора уже настала голодная – держал обкомовский паёк мужа. Поэтому когда как-то раз по возвращении домой увидел раздвинутые кровати, только хмыкнул малодушно и ничего не сказал…
При мысли о карьере его передёрнуло от воспоминания о предшественнике, погоревшем на несуразной истории с негром дружественной страны, который умудрился отравиться в студенческой столовой. В джунглях, подумалось ему, небось, гады, пауков едят, а тут от сала нос воротят, сволочи. Можно было бы посмеяться над обоими неудачниками, но ведь остались же соплеменники умершего, и где гарантия, что они не протянут ног в его княжение?…
От последней мысли он малость расслабился. И в самом деле, повышение совсем не повод впадать в уныние. Во-первых, он таки реально располагает, пусть и где-то в чём-то и ограниченной, но властью, действительно сравнимой с той, которой в своё время обладали удельные князья. Так что вполне позволительной слабости очень даже может уделить минуту, которая минёт – и нету её, а делу, образно говоря, – целый час. Нет, делу Партии готов отдать жизнь. Пока готов, если та не потребует… А с другой стороны – всё-таки правильно сделал, что настоял на открытии курсов дегустаторов. Предосторожность на новом месте никогда не бывает излишней.
Придя к такому железобетонному выводу, товарищ Лыко с облегчением отложил книгу, выключил настольную лампу и повернулся на бок. Будто в ответ с соседней кровати донёсся протяжный стон, до неприличия напоминавший оргазм.
Секретарь обкома скрипнул зубами. Ему было не до постельных фантазий жены – Партия требовала денег, и если ничего не придумает, то вполне может оказаться в пассивном положении интимного партнёра вышестоящих товарищей. С мыслями, что слишком уж короток отпущенный свыше срок, он погрузился в беспокойный сон партноменклатурщика, зажатого на удобной кровати между серпом и молотом. Последней мыслью было: «Вот ведь умеют же делать, фашисты чёртовы!.. И не хочешь, а заснёшь…»
Если допустить, что тот посредственный талант, которым обладал Черномор, достался ему от бога, то дар этот явно прошёл через вторые руки. Надо думать, что были те не самые чистые, а очень даже наоборот, потому как Аркадию Романовичу и в голову не приходило использовать его на пользу людям. Виновато ли в этом угнетённое либидо либо деревянные игрушки детства, судить психиатрам, но так или иначе, а общаться он предпочитал с мёртвыми или с теми, кому рыл ямы отнюдь не только в переносном смысле.