Чёрная жемчужина Аира - стр. 99
— Мозги прочищает, — пояснил он, тряхнув кисетом.
Эдгар молча наблюдал за дядей — если так дальше пойдёт, то не нужны никакие злые духи, чтобы их семейство окончательно спятило. Шарль вынул сигару и принялся шарить по карманам в поисках спичек.
— Может, не стоило спускать последнее здесь? — спросил Эдгар, кивнув на красные двери, и протянул ему спички.
— А ты мне не святой отец.
— Ну… Дело, конечно, твоё.
Эдгар пожал плечами и подумал, что это странно: он печётся о делах плантации, которая ему даром не сдалась, а дяде плевать на всё, хотя это его дом. Шарль раскурил сигару и, выпустив облако дыма, спросил наконец:
— Так чего ты хотел?
— Расскажи мне, как умер отец, — спросил Эдгар, отступая в тень навеса и разглядывая облупившийся фасад гостиницы напротив.
— Сто раз же рассказывал, или ты всё перезабыл?
— Что-то не сходится, — коротко бросил Эдгар. — Кто точно его нашёл? Ты?
Шарль отшвырнул носком сапога пустой кокосовый орех и ответил:
— Томми его нашёл, когда погнал ньоров на плантацию. Тот лежал прямо у пирса, в воде, лицом вниз. Утонул. Он пил ночью там — рядом бутылки были пустые и ружьё, — Шарль вздохнул, — вот эта тварь и пришла за ним. А он с ней и не совладал…
— Так он утонул или она его задушила? Загрызла? Она его топила? На теле были какие-нибудь следы? — спросил Эдгар, засунув руки в карманы и внимательно глядя на дядю. — Что сказала полиция? Сыщика, вообще, приглашали?
— Нет, на теле ничего не было, только вокруг: лапы, лапы, лапы… здоровенные кошачьи лапы, мать их! — Шарль отхлебнул из бутылки. — А сыщика? Толку от этих легавых — только отчёты и умеют писать. Сыщик-то был, плюгавенький такой, потыкал пальцами в ил, настрочил свой отчёт да и уехал. И толков? Не-ет, тут дело семейное…
— А ты сам её видел? Ту-что-приходит-по-ночам?
— Эк Балам.
— Что?
— Эк Балам — так зовут её ньоры. По-ихнему это значит «чёрный ягуар». Но я не видел её. Ни разу. Хоть Гаспар и таскал меня по болотам сызмальства, но ягуара я вообще видел только один раз далеко от плантации на разливах в Панчаке. Да и тот кошак мелкий был, на те следы, что мы видели у пристани, уж точно не похож.
— А что говорил дед Гаспар про неё? — Эдгар принялся жевать спичку, разглядывая идущих мимо людей.
— Гаспар-то всё молчал, если что и говорил, то только Венсану, а мне всегда только одно — не лезь в это дело. Оно и понятно — кто я такой? Младшенький! — хмыкнул Шарль и опять приложился к бутылке.
И Эдгар вспомнил, что из трёх своих сыновей Гаспар Дюран именно к Шарлю всегда относился пренебрежительно, не любил его, называя за глаза «морвё» — сопляк.