Чёрная жемчужина Аира - стр. 53
Она — сама тьма…
Эдгар сморгнул, прогоняя остатки сна, и резко сел на кровати, отдёргивая свисающий с балки полог из кисеи. Схватил свечу, нащупывая спички, не сводя глаз с того места, где тьма была гуще всего. Ему казалось, что оттуда на него смотрят два чёрных глаза. Чёрное на чёрном? Как можно такое разглядеть? Но они блестели во тьме — две ониксовые бусины. Он снова сморгнул и на какой-то миг почти поверил, что глаза и вправду есть: чёрный оникс стал каре-золотым. Эдгар ругнулся, роняя спички, а когда снова их нашёл и зажёг свечу, то в углу уже никого не было. Услышал лишь тихий вздох, а потом где-то на лестнице, показалось, скрипнула половица.
Он бросился на звук, прочь из комнаты. Пламя свечи заметалось, и, прикрыв его рукой, Эдгар глянул вниз — но в холле никого не было. Как и в прошлый раз, дом мирно спал. Хотя сегодня всё случилось под утро, на улице уже серело, ещё немного — и рожок разбудит ньоров для работ на плантации. Эдгар наспех натянул штаны и сапоги и, схватив ружье, выскочил наружу. Ему показалось, или что-то белое мелькнуло в зарослях, ведущих к протоке? Он свистнул собак. Те поднялись, лениво обмахиваясь хвостами и зевая — не понимая, зачем хозяину понадобилось охотиться в столь ранний час. В час, когда сон наиболее крепок и сладок.
Эдгар обошёл всю кромку болот и прибрежные заросли осоки. Он искал следы на скользкой полосе тёмного ила и, глядя на стволы болотных кипарисов, похожих на толстые пальцы, застрявшие в зелёной жиже, на спины аллигаторов, что лежали брёвнами, разбросанными по берегу, никак не мог успокоиться.
Собаки ничего не почуяли, и никаких следов он не нашёл, кроме тех, что оставили выдры на маленьком пятачке у пирса для лодок. Болото — мутное зеркало в патине изумрудной ряски и лиловых звёздах водных гиацинтов — стояло недвижимо и секретов своих выдавать не собиралось. Но Эдгар бродил всё утро, долго и упорно вглядываясь в торчавшие на той стороне протоки замшелые кочки, и ему казалось, что он видит что-то: то ли тень, то ли спину зверя….
Остановился он лишь когда понял, что промок уже почти до пояса, и, тихо ругнувшись, направился домой. Не могло же это всё ему привидеться? Он ведь не дядя Венсан — не пьёт ром беспробудно, не курит с утра до вечера сигар, не нюхает «чёрную пыль». И он не верит в болотных духов, в призраки и прочую потустороннюю чушь…
Навстречу ему попались ньоры, идущие с мотыгами на работу в поле. И хотя они поздоровались с ним, как обычно, хором «Доброго утра, массэ Дюран!», но по их взглядам он понял, что перемазанный болотной тиной, вооружённый и голый по пояс, в мокрых штанах и с блуждающим взглядом он выглядел точь-в-точь, как его дядя Венсан, который, обезумев, гонялся по болотам с ружьём за кем-то, кого видел только он один. Неужели он тоже начал сходить с ума? Не может же быть правдой эта дурацкая сказка о том, что их семья проклята?