Чёрная жемчужина Аира - стр. 31
— Даппи*, массэ. Злой дух этих болот, — шёпотом ответила старая ньора и оглянулась в сторону зарослей.
*прим. — призрак или дух, встречающийся в Карибском фольклоре.
Эдгар выдохнул.
Злой дух, значит! Ну-ну… Хотя, чего он ожидал?
— Ладно, иди. Возьму я твой амулет.
Старая ньора расплылась в улыбке и быстро ушла. А вечером Эдгар обнаружил возле двери своей спальни плошку с пересоленной кукурузной кашей и осколок зеркала.
Ну ещё бы! Даппи ведь не любят соли, а если увидят себя в зеркале, то испугаются и уйдут!
Он вспомнил рассказы своей няньки-ньоры, усмехнулся, отодвинул ногой плошку, понимая, что, видимо, он, как новый хозяин поместья, вполне устраивает рабов, раз они так пекутся о его здоровье.
И, может, миска с кашей помогла, а может, всё это и правда было случайным кошмаром, но с того дня он спал вполне сносно. Не считая гнуса и жары, к которой ещё не привык, ничто его больше не беспокоило. Только внутри где-то так и осталась уверенность, что эта встреча с «порождением тьмы» была не последней.
Проводив Рене, Эдгар вернулся в дом и засел за бумаги — разбирать записи управляющего. Выдвинул ящик письменного стола — поверх папки лежала коробочка с кольцом. Он достал её, открыл и некоторое время смотрел на прозрачный камень.
Флёр Лаваль сейчас в Альбервилле, но одобрение её отца на этот брак он уже получил. А заодно и заручился от него поддержкой и парой писем банкиру — будущий тесть взялся помочь в вопросе снижения процентной ставки по кредиту, а это было очень кстати. Рядом с коробочкой лежал портрет самой мадмуазель Лаваль — безупречно-красивой блондинки с голубыми глазами. Тугие золотистые локоны обрамляли красивое кукольное лицо — так и не скажешь, что под этой фарфоровой кожей бьётся «сердце аллигатора», как говорит его друг Рене.
Эдгар бы и не поверил, если бы сам не видел, как изящная рука в перчатке умело сжимает рукоять хлыста — и недели не проходило, чтобы Флёр не выпорола кого-то из своих служанок. Да так, что кожа у них потом свисала лохмотьями со спины. Скверный характер наследницы поместья Физалис стал уже притчей во языцех по всей округе и послужил причиной того, что Флёр, не смотря на хорошее приданое, всё ещё ходила в невестах. Никто не хотел брать в жёны аллигатора.
Зато Эдгар ей понравился сразу. Они даже вспомнили, как виделись несколько раз в детстве на каких-то семейных торжествах, где собирались семьи плантаторов. И вот сейчас Флёр вела себя совсем как хищник, заметивший добычу — она стала милой, кроткой и тихой, бросала на него нежные взгляды и в нужные моменты весьма умело покрывалась румянцем смущения. Впрочем, всё это было лишним. Своё решение о женитьбе Эдгар принимал не сердцем, и она это прекрасно знала.