Чёрная жемчужина Аира - стр. 106
Дядя Готье мог бы и написать в письме в Марсуэн всю правду! Но, видимо, у него были совсем другие планы на её счёт.
Но самое главное, что Летиция понимала — и это пугало её больше всего — что она здесь совсем одна, совершенно беззащитна, и к тому же — помеха. Кому нужна внезапно возникшая наследница трети поместья? Ведь признай суд деда невменяемым, поместье придётся делить на три равные части, одна из которых по закону отойдёт ей. И это явно больше, чем просто какая-то ферма. А судя по словам дяди, даже её право на ферму теперь ставится под сомнение.
А вдруг в своём безумии дед передумает и напишет другое завещание? Или Готье Бернар по суду признает завещание деда недействительным? Дядя ведь адвокат, и уж во всяких бумагах разбирается в тысячу раз лучше неё. И это ох как плохо!
Если история с Антуаном Морье чему её и научила, так это разбираться в делах наследования, когда выяснилось, что всё её деньги муж проиграл и, как оказалось, имел на это полное право.
Сразу вспомнилась карта, висевшая в кабинете дяди. «Утиный остров» — одна из самых больших плантаций в низовьях Арбонны. Кому захочется расставаться с третьей частью такого поместья добровольно?
Летиция была почти в панике. Пока не вернулась тётя Селин, пока она не подписала те бумаги — она нужна Бернарам, а что потом?
В голове всплыли слова Рауля Фрессона, оброненные на суаре.
«А я слышал от Готье, что ты померла от лихорадки в тот год…».
Святая Сесиль! И здесь за неё ведь некому заступиться!
Вспомнился колдун, чёрный петух, глаз, нарисованный в её комнате, и дурнота, что преследовала её в поездке с Аннет. Да от неё же мокрого места не останется! Вот уж впору вернуться в Марсуэн к бабушке…
Только вернуться нельзя. Там её ожидает Одноглазый Пьер и Морис Жером, и неизвестно ещё, что хуже!
Мысли её метались лихорадочно.
Что ей делать?
— Муасель Летиция, вам тут письмо, — появилась Жюстина и присела в поспешном реверансе.
— От кого? — Летиция взяла запечатанный белый конверт без подписи.
— Не знаю, посыльный принёс, — ответила служанка, глядя в землю.
Летиция отпустила Жюстину и вскрыла конверт.
«Мадмуазель Бернар!
Простите мою настойчивость, и, хотя вы ясно дали понять, что моё внимание кажется вам неуместным, и как человек воспитанный, я, конечно, должен был понять этот намёк, и я его понимаю, но…
Но… Но... Но…
Но я никак не могу победить в себе желание увидеть вас снова. И я живу этой мыслью со вчерашнего вечера, придумывая поводы для того, чтобы снова посетить дом семьи Бернар. Поверьте, я не питаю никаких чувств к вашей кузине Аннет, и не имею в отношении неё никаких намерений, если это вас смущает. И поэтому прошу ещё раз: пожалуйста, осчастливьте меня вашей улыбкой — посетите службу в храме Святой Сесиль, где я мог бы увидеть вас хотя бы издалека, не ставя в двусмысленное положение в отношении вашей кузины. И поверьте, только от вас зависит, будет ли это просто мимолётная встреча старых друзей или же намёк на что-то большее…