Чёрная Земля - стр. 4
– Комсомолка? – требовательно, как имеющий право, спросил он, и девушка признала это право.
– Да. Три месяца, как комсомолка.
– А лет сколько?
– Два… Двадцать…
– Ага, – он подумал, что бы еще сказать такого… вожацкого, он-то комсомолец со стажем, чуть было на всесоюзную конференцию не послали, но не нашелся.
– Где я могу найти товарища Купу?
– Так у него… У него с дочкой, с Алей…
– С Алей?
– Алевтиной… Ну, вы его в церкви… то есть, в клубе найдете. Он там, – как-то неясно, неопределенно сказала она.
– Понятно, – хотя понятного было мало. Зато перешла на «вы». Впрочем, это как раз зря, пережиток, не по-комсомольски. – Значит, клуб у вас в церкви?
– В бывшей церкви, – помощница потянулась к чернильному прибору. Явно, чтобы просто повертеть в руках что-нибудь. Прибор был пустяковеньким, дутой серой жести «под каслинское литье», ручка с пером – лягушкой. Чернила тянулись вслед перу, противные, зеленоватые.
– Мне его ждать, или как?
– Даже и не знаю. У него ведь с дочкой…
Ага. Отцы и дети, конфликт поколений. Из деликатности Никифоров не стал расспрашивать. Хотя личных, семейных дел быть вроде и не должно, но сельские люди консервативны. Патриархат, косность, темнота.
– Организация большая? Сколько комсомольцев на селе?
– Да с десяток будет… – девушка тосковала: макала без надобности ручку в чернильницу, старой пестрой промокашкой вытирала на столе капельки чернил, смотрела в сторону.
– Маловато, маловато, – хотя цифра была больше, чем он ждал. Село-то богатое.
Он постоял немного, затем, решив, что далее быть ему здесь ни к чему, пошел к выходу, на волю.
– Я в клуб.
Никифоров сообразил, что так и не познакомился. Себя не назвал, имени не спросил. Промашка. Маленький минус в кондуит. Не возвращаться же, право. Будет, будет время перезнакомиться.
Он шел обратно, получилось, лишнего оттоптал, бояться лишнего не след, нужно будет – вдругорядь пройдет, пустое. Сейчас он замечал людей, те, действительно, возились на задах своих виноградников. Как тут у них насчет культурного отдыха? Коллективную читку газет разве устроишь, когда всяк на своем клочке земли? Никифоров вспоминал установки преподавателей: с чего начать, кого привлечь, на кого опереться. Действительно, даже с этих позиций коллективное хозяйство куда предпочтительнее. Лекция о пользе обобществленного труда входила в перечень обязательных, Никифоров знал ее назубок и готов был изложить среди ночи, только разбуди. А как читать здесь, когда все врозь? Ничего, разберемся. Сельские сходы, клубные вечера, культурные посиделки…
У ограды кабыздох, преданно сопровождавший Никифорова, остановился и, гавкнув, затрусил прочь. Боится. Верно, лупили раньше почем зря религиозные старухи.