Черная вдова. Выстрел в горячее сердце - стр. 23

– Наковальня! Как же это ты ко мне заехала? – Он обнял ее, поцеловал в щеку и повел внутрь, на ходу бросив подбежавшему мэтру: – Отряди пацана за текилой, певцам скажи, чтобы шансон нормальный пели – Марина Викторовна приехала.

Мэтр рванул с места, как призовой жеребец, Марина усмехнулась:

– Да, Ворон, дрессура у тебя!

– Не так часто ты ко мне приезжаешь, пусть покрутятся! Жаль только, не могу посидеть с тобой – ехать надо, дела, – с сожалением проговорил он. – Сказала бы раньше, что приедешь, я бы все отменил…

– Я не собиралась, просто спонтанно получилось, ты не переживай – я ненадолго.

– Ты о чем! Не обижай меня – посиди, отдохни, тебе все сделают. И деньги не вздумай совать! – предупредил Ворон, усаживая ее за столик в VIP-зоне. – Хохол, как дела-то?

– Стрижем помаленьку, – лениво откликнулся Женька. – Работенка, сам видишь, не пыльная, хозяйка не задуренная, не жизнь – малина.

– Завидую! – усмехнулся Ворон, отходя. – Ну, гуляй, дорогая!

Марина откинулась на спинку стула, вынула сигарету, лениво оглядывая зал. Ничего интересного… Толпа малолеток из тех, кому тюремная жизнь рисуется в розовых романтичных красках; какие-то потрепанные девахи за дальним столом; трое явно случайно забредших сюда мужичков в дорогих костюмах…

– Ищешь кого-то? – отвлек Хохол, наливая в стаканчик принесенную мэтром текилу.

– Кого?

– Не знаю, тебе виднее, – откликнулся он, протягивая ей напиток. – Давай с тобой выпьем, давно уже не сидели вот так, вдвоем.

– За что? – спросила Марина, вертя стакан в пальцах.

– За тебя, Коваль. Все, что я делаю, оно всегда будет за тебя.

Хохол залпом опрокинул в рот рюмку водки, сморщился, поднеся к носу кулак. Марина тоже выпила, взяла лимон, но Хохол вдруг нагнулся к ней, намотал на руку волосы, притягивая к себе ее голову, и поцеловал в губы:

– Сучка, измучила меня совсем… сейчас нажрусь – держись тогда!

– Не забывайся, мы не дома. – Она смотрела ему в глаза, чувствуя, как болит шея от неудобной позы. – Отпусти, Женька, больно.

– Если бы ты почувствовала, как больно мне, то заткнулась бы про свою больную шею, – процедил он, но волосы выпустил. – Я замучился так жить, понимаешь? Ты вроде со мной – и в то же время где-то далеко, мутишь с кем-то, приезжаешь домой то под утро, то совсем не ночуешь. А я устал, меня ревность гложет, убил бы тебя – и не могу, потому что люблю, сучку стервозную… – Он налил себе еще, выпил, не закусывая. – Я жить не хочу иногда и бросить тебя тоже не могу, я попал…

– Женя, перестань, – попросила Коваль, положив руку на его сжатый кулак. – Скажи, что делать мне, чтобы тебе стало хорошо?