Черная вдова - стр. 53
Глеб некоторое время наблюдал за тем, как гостья рисует, потом включил телевизор, который тоже вскоре наскучил. Разнообразие внес обед с Викой. Однако она быстро покончила с едой и снова пошла писать, оторвавшись от своего занятия, лишь когда совсем стемнело. Глеб попытался растормошить девушку анекдотами, забавными историями, но она была рассеянна, задумчива, и Глеб совсем загрустил. Он был раздосадован тем, что торчит без толку в этом дурацком домике, пытается безуспешно развеселить гостью, которой это совсем не нужно.
Мысли его теперь были далеко, в Средневолжске, где Лена готовилась к встрече гостей и где ему, Глебу, было бы сейчас куда уютнее и спокойнее. А главное, он там нужнее.
И вообще получилось некрасиво: назвал гостей, а сам укатил бог знает куда. Ну, Колчины и Федя простят. А Скворцов-Шанявский? Придется оправдываться перед профессором…
Разожгли камин. Но и это не развеяло скуку. И когда уже Глеб готов был бросить все к чертям и махнуть домой, в город, снаружи у двери послышались голоса и шум.
– Слава богу! – невольно вырвалось у него.
– Глеб! – заглянул в дом Семен Матвеевич. – Помоги…
Шапка у Ярцева-старшего съехала набок, волосы были мокрые от пота. На рукаве полушубка – кровь.
Глеб и Вика вскочили встревоженные и бросились к двери.
Возле крыльца лежало что-то большое, темное. Вербицкий, тяжело отдуваясь, говорил, довольный:
– Вот это трофей! Отвели-таки душеньку!
– Господи! – выдохнул Глеб. – А мы перепугались!
– Помотал он нас, – вытирая пот со лба, хрипло проговорил Семен Матвеевич.
Приглядевшись, Глеб узнал лося. Его царственные рога неестественно заломились на спину. Свет, падающий из двери, сверкал точечками на остекленевших глазах.
– Как же вы его дотащили? – удивился Глеб.
– Жерди приспособили, – ответил отец. – Давай его сразу в машину.
Трое мужчин с трудом заволокли тушу на заднее сиденье уазика. Туша зверя почти уже закоченела.
Во время этой процедуры Вика не проронила ни слова. А когда зашли в дом, спросила у отца:
– Неужели вам не жалко было его?
– Милая Вика, – улыбаясь, сказал Семен Матвеевич, снимая перепачканный кровью тулуп, – шашлычок любишь? Или бифштекс, а?
– Но… Понимаете, это совсем… – попыталась было что-то сказать девушка, но Семен Матвеевич перебил:
– Так ведь барашков и коровок тоже… – Он провел ребром ладони по горлу.
– И все же, – вздохнула Вика, – стрелять в живого…
– А бифштекс разве из падали? Брось, дочка, – устало опустился на стул Вербицкий. – Ты мне напоминаешь тех чистоплюев, что вещают по телевидению или строчат статейки в газетах: мол, охота – это варварство, жестокость…