Чёрная сова - стр. 40
– Там кони ходят, – на пороге предупредил Терехов. – Не вздумай стрелять на звук.
– Знаю. – самоуверенно обронил Рубежов. – Увижу – пригоню.
На ложе начальника заставы спалось по-царски, шея не затекла, ни один суставчик не заныл, как бывало на утро в палатке. Проснувшись, Андрей забыл даже о вчерашней попытке поймать серую, но едва разлепил веки, как ощутил резь, веревкой попало по глазным яблокам, особенно по рабочему правому, который припух. А глаза для геодезиста, тот же оптический инструмент! Он встал, тщательно промыл их под умывальником, но все равно предметы двоились и расплывались радужной отторочкой. Было уже светло, оба солдата спали в своей конуре, в обнимку с автоматами, поэтому Терехов на цыпочках вышел и осторожно притворил за собой дверь.
От яркого уличного света сразу же потекли слезы и поплыли темные пятна: если к обеду не проморгаешься, еще один ясный день потерян! Он вернулся в кунг, отыскал в рюкзаке темные очки, давно заброшенные за ненадобностью, и смотреть стало чуть полегче, по крайней мере светобоязнь пригасла, но глаза слезились. Немного обвыкнувшись, Терехов попытался еще раз осмотреть аркан, но все двоилось. Он зашел в кунг за лупой, однако солдаты от его хождений все-таки проснулись, рядовой уже стоял у плиты, сержант чистил обувь.
– Вопрос на сообразительность. – сказал им Андрей. – Кто определит: канат оторвали или отрезали.
Сержант Рубежов поднес конец веревки к свету и осмотрел.
– Отрезали. – заключил тоном следопыта. – Очень острым ножом или опасной бритвой. Концы нитей не размочалены.
Рядовой Елкин вытер руки о белый фартук и тоже уставился на веревку.
– Отрезан. – подтвердил он. – Только не ножом и не бритвой. А чем-то типа лазера, причем, мгновенно.
– Ладно тебе, лазером. – ухмыльнулся мрачноватый сержант. – Вы Елкина не слушайте, он наговорит…
– Ты пощупай! – посоветовал Елкин. – Русский глазам не верит, ему щупать надо. Канат на срезе твердый. Капроновые нити мгновенно оплавились и застыли.
В пограничники дураков по прежнему не брали, и это было отрадно. Терехов пощупал – место обрыва и впрямь слегка затвердело, мог бы и сам догадаться.
Он достал нож и тут же отрезал другой конец каната – срез был мягким, шелковистым…
По глазам солдат понял: все видят, понимают, но лишних вопросов не задают.
– Ну и кому мне верить?
– Своим глазам. – многозначительно заметил рядовой Елкин и встал к плите. – Здесь только этому и можно верить.
Чем сразу как-то расположил к себе, тем паче, звали его Андреем, то есть, тезка.
– У меня в глазах двоится. – признался Терехов.