Черная Призма - стр. 89
– Ты мой сын, Кип. У этого факта есть последствия. Для тебя.
Кип пристально наблюдал за лицом Гэвина. Он сказал «мой сын» не скривившись, даже не прищурившись. Кип подумал – не репетировал ли он эти слова, чтобы произнести их так непринужденно. Кип видел, чего стоило Гэвину признание в отцовстве, и все же он даже не поморщился, признавая недостойное существование Кипа. Это должно было быть игрой – кому приятно узнать, что у него есть ублюдок? – но это была игра ради спасения Кипа.
Гэвин оказался лучше, чем Кип ожидал.
– Быть моим незаконным сыном дорогое удовольствие, – продолжал Гэвин. – Ты вырос без преимуществ, но люди, которые завидуют привилегированным, будут завидовать тебе. У тебя нет образования, но те, у кого оно есть, будут смотреть на тебя сверху вниз, если ты будешь знать меньше их. Если я признаю тебя, к тебе потянутся дурные друзья. Те, кто ненавидит меня и завидует мне, не часто могут на мне отыграться, Кип. Я слишком силен и опасен. Но они отыграются на тебе. Это нечестно, но такова жизнь. Тебя постоянно будут оценивать, и все твои успехи и провалы будут иметь такие последствия, о которых ты сейчас даже догадаться не сумеешь. Мой отец может не признать тебя. Другие будут пытаться доказать, что ты самозванец. Остальные попытаются использовать тебя против меня. Третьи захотят стать тебе друзьями лишь ради того, чтобы обрести мое расположение. Лживая дружба – это яд, от которого я хотел бы защитить тебя.
Поздновато. Кип подумал о Раме: Раме, который всегда командовал, который всегда был рад ткнуть Кипа носом в его собственное ничтожество, говоря, что это дружеская шутка. Рам, которого любила Иза. Рам. Мертвый. Со стрелой в спине.
– Так какой у меня выбор-то? – спросил Кип. – Я то, что я есть.
Гэвин потер переносицу.
– Пока ты можешь сойти за простого студента. Затем, когда пожелаешь, я публично признаю тебя. У тебя будет время набраться опыта, узнать, кто тебе настоящий друг.
– Путем вранья?
– Иногда ложь – самое необходимое в общении с друзьями, – отрезал Гэвин. Он помолчал. – Я просто хочу дать тебе выбор…
– Нет, простите. Я… я не злюсь на вас. Моя мать… вы помните, какой она была? В смысле, до меня? – спросил Кип.
Гэвин пожевал губы. Облизнул их. Покачал головой:
– Нет, Кип. Совсем не помню.
Значит, это не была история о любви. Пустота в душе Кипа стала глубже. Семьи у него нет.
– Вы Призма, наверное, много женщин хотят быть с вами, – сказал он вслух.
– Была война, Кип. Когда ты ждешь смерти, ты не думаешь о последствиях своих действий на ближайшие десять лет. Когда видишь, как гибнут твои друзья, любовная интрижка дает тебе почувствовать себя живым. Было слишком много вина и пойла покрепче, и никто не удерживал молодого буйного дурня, которому не повезло быть Призмой. Но я не оправдываюсь. Прости, Кип. Прости за то, чего стоило тебе мое легкомыслие.