Черная Призма - стр. 84

Гэвин безжалостно наблюдал за ним.

– Если ты будешь уважать лишь силу, Кип, то, во‑первых, ты дурак, а во‑вторых, ты попал в нужные руки.

Кипа охватила паника. Он должен был догадаться. Кип бился, пытался закричать, добраться до тонкого края люксина возле глаз – но едва успел коснуться его, как руки его упали. Он должен был знать, что нельзя доверять…

Пробираясь через лес целый день до самой ночи, Каррис впервые осознала, что Ректон – это вон то огромное ровное свечение. Ночь уже давно наступила, воздух в подлеске стал холодным. Каррис достаточно умела работать с субкрасным, чтобы видеть в темноте, но не в совершенстве, и в лунную ночь вроде нынешней она постоянно переходила с ночного зрения на обычное. Свет ниже видимого спектра был грубее; он не позволял тонко различать черты. Даже лица выглядели как теплые комки, поярче тут и там, но гораздо сложнее было угадать выражения лиц или мелкие движения – или даже увидеть лицо издалека.

Свечение означало, что Ректон все еще горит. Каррис медленно обходила его, взобравшись на последний холм. Она держалась вдали от дороги, восхищаясь водопадом возле города в лунном свете. За весь день Каррис не видела на дороге никого, что показалось ей странным. Раз ни единая душа не спасалась из Ректона по реке, это, вероятно, означало, что никому не удалось уйти. Но также странно было идти вдоль реки по пахотным землям и не наткнуться ни на одно поселение. Она видела апельсиновые сады, за которыми явно не ухаживали после войны, но плоды все еще висели на ветках. Апельсинов было мало, деревья были слишком лохматыми и росли хаотично по сравнению с картинками сбора урожая, которые видела Каррис, но все же они здесь. Трудно было в это поверить, судя по цене тирейских апельсинов. Тирейские апельсины были мельче, но слаще и сочнее аташийских, а парийские вообще в сравнение не шли. Никто не вернулся после войны? Неужто Битва у Расколотой Скалы действительно унесла шестнадцать лет назад жизни стольких, что земля запустела, плодонося лишь для оленей и медведей?

Каррис не видела трупов, пока не пробралась во все еще горящий город, надев свой плащ с капюшоном. Она шла по главной дороге, вымощенной ровно и хорошо ухоженной: для Каррис это был знак хорошего управления. Обгорелое тело посреди улицы лежало лицом вниз, одна вытянутая рука указывала пальцем в центр города. Только эта рука и палец не обгорели. Головы не было.

Такого пожара она не видела с самой войны. На войне армии сходились не раз в таких местах, где трупы невозможно было похоронить, и не хватало дров для погребальных костров. Трупы надо было убирать, чтобы не потерять солдат из-за заразы, так что красные извлекатели поливали тела струей красной слизи. Быстрое покрытие, даже если и небрежно извлеченное, можно было легко поджечь, и дело сделано. Но это не было кремацией. Если тела сжигали отдельно, а не грудой, оставались кости. Если извлекатель не был тщателен, отдельные части тел не догорали до костей. Грудные клетки и черепа были забиты дымящимся мясом – неплохо для войны, когда тебе надо избавиться от вражеских трупов, чтобы избежать распространения болезней, но плохо для твоих соотечественников.