Черная Пантера. Кто он? - стр. 27

Женщины переглянулись.

– Нет, Бесценный, – тихо ответила Окойе.

– Нет, мне не нужна была помощь. Я дал вам самое важное задание – убедиться, что Уоллманы, которых почтила присутствием сама Богиня Пантера, не пострадали. Вы подвергаете сомнению мое решение?

Накия уже открыла рот, чтобы ответить, но заметила взгляд Окойе и осеклась.

– Разумеется, нет, Бесценный, – ответила за нее Окойе.

Т’Чалла скинул пиджак и вышел из корабля навстречу восторженным крикам.

– В следующий раз, Накия, когда мы не будем знать о местонахождении короля, ты, может быть, подумаешь о последствиях, особенно учитывая, как американцы отреагировали на его помощь, – тихо проворчала Окойе, пока они выходили из квинджета вслед за королем, махавшим толпе.

– Наш народ короля обожает, – прошептала в ответ Накия, параллельно оглядывая толпу, чтобы убедиться, что опасности нет. – Особенно после визита в Америку, раздираемую изнутри противоречиями. Я решила, что надо будет ему об этом напомнить. А ты, кажется, злишься вовсе не поэтому.

– Поговорим позже, – прошипела Окойе.

Вакандийские подданные ревели от восторга, пока Т’Чалла пробирался сквозь толпу. Детям он шептал благословения, кладя ладонь на головы тем, кто вставал на колени, а с теми, кто пытался пролезть вперед и дотронуться до него или костюма, здоровался за руку.

– Пантера! Пантера! – скандировала толпа по-вакандийски.

Когда Т’Чалла проходил через дворцовый сад, ему навстречу выбежала маленькая девочка с букетом цветов. «Дора Милаж» обменялись озабоченными взглядами, но король только отмахнулся.

– Ты сама их собирала, дитя мое? – спросил Т’Чалла, взяв в руки и осмотрев букет африканских фиалок. – Они просто чудесны.

– Спасибо, Пантера, – прошептала девочка, не решаясь поднять взор.

Т’Чалла наклонился, взял девочку за подбородок и запрокинул голову так, что они встретились глазами:

– Я не бог, малышка. Я просто человек, такой же, как любой другой, который может говорить с Богиней Пантерой. Я дышу, плачу, сплю – совсем как ты.

Однако страх в глазах девочки не исчез, и она, спотыкаясь, произнесла:

– Да, Пантера.

Т’Чалла вздохнул, отпустил девочку и махнул рукой ее родителям, ждавшим поодаль.

– Она до конца жизни будет вспоминать день, когда ее благословил сам Пантера, и всем будет рассказывать о нем, – прошептала Накия на ухо королю и вместе с Окойе последовала вслед за правителем во внутренние покои, прочь от толпы.

У двери королевской спальни, рядом с огромной эбонитовой тотемной статуей пантеры, которая традиционно обозначала вход в личное пространство короля, стояли на страже две женщины в струящихся рубашках кенте. Старшая из них уверенно, но со сдержанной грацией приблизилась к Т’Чалле. Ее длинные седые волосы развевались от порывов легкого ветерка. Коротко подстриженные волосы второй, более молодой, женщины были уложены и украшены небольшой серебряной тиарой. Она приблизилась к Т’Чалле с той же уверенностью, но при этом с порывистостью и воинственностью, присущими неопытной юности.