Чёрная орхидея - стр. 16

Но и пропасть в желаемом забвении мне не позволено.

– Говори, – мрачно сообщает Маркус.

Он всё же позволяет мне дышать, слегка ослабив нажим, но так и не отпускает.

Первым делом я жадно хватаю ртом воздух и стараюсь сосредоточиться на том, что должна ему сказать. Если останусь стоять на своём – уже понятно, чем всё закончится. Грин только что довольно ярко продемонстрировал степень своего исчерпанного терпения. Но и сознаться не могу.

– Я не понимаю, о чём ты, – шепчу едва ли разборчиво.

Нет, я не настолько тупая, чтобы вновь испытывать чужую выдержку, которой, по всей видимости, и близко не наблюдается. Просто мне требуется хотя бы немного времени, чтобы продумать дальнейшее. И желательно так, чтобы в этот раз Маркус Грин поверил.

– Не понимаешь, значит… – жёстко ухмыляется брюнет.

Ультрамариновый взор наполняется тяжестью, а по пальцам, до сих пор касающимся моего горла, проходит ощутимая судорога. Ухмылка на чужих устах превращается в злобный оскал. Его обладатель перехватывает меня за ворот куртки и бесцеремонно тащит сначала в сторону обочины, а после к виднеющимся вдали виноградникам.

– Видишь ли, Зои Риверс, – ледяным тоном отчеканивает мужчина, пока лично я начинаю задумываться о том, что мне совсем не хочется быть закопанной среди длинных рядов увядающей зелени. – Чистые американские девочки, когда отчаянно нуждаются в финансовой помощи, чтобы вылечить свою безнадёжно больную сестру, обычно берут займы, работают в две-три смены в какой-нибудь ночной забегаловке или обращаются в благотворительный фонд в поисках поддержки, но никак не продают себя на закрытом аукционе, о существовании которого им знать вовсе не положено, – он резко останавливается и смотрит мне прямо в глаза. – Как правило, тех, кого там покупают, туда приводят наркотики, долги или знакомство с плохими ребятами, но точно не чистая совесть, – делает паузу и склоняется ближе, почти касаясь моих губ своими. – И уж точно они не настолько идеальны, как и их безукоризненная история… – выдыхает едва различимым полушёпотом. – Либо пребывают в полном отчаянии, либо… – снова замолкает, а в глазах цвета тёмный ультрамарин вспыхивает предвкушение, – им это просто-напросто нравится… – звучит совсем тихо. – Ни того, ни другого в тебе нет, цветочек. Ночью тебя тошнило от того, что я с тобой сделал. Но при этом ты спасла мне жизнь, хотя моя смерть была бы самым лёгким путём оставить деньги и при этом избавиться от обязательств по контракту.

Он так и не отстраняется. А я не шевелюсь вовсе, обдумывая услышанное, пока мужчина напоказ медленно и плавно тянет за молнию на моей куртке.