«Чёрная мифология». К вопросу о фальсификации истории Второй мировой и Великой Отечественной войн - стр. 92

[53; 277], [58; 127].

Но ведь гарнизоны – это не полевые войска. Они главную ударную силу наступления никогда не составляют и используются, как правило, только для обороны. Формально Советский Союз выполнил обещанное немцам, по существу же, сигнализировал полякам: «Продолжайте перебрасывать войска на запад и сражайтесь на здоровье». Разумеется, немцы были не дураки и тоже это поняли, но тут, как говориться, придраться было не к чему.

Возникает вопрос: зачем же Советский Союз, так не любя Польшу, так стремился ей помочь? Ответ прост: гораздо удобнее и дешевле, чтобы участок твоей границы от главного противника был прикрыт другим государством. А уж если есть возможность сделать это последнее тебе дружественным, то и подавно: в любой момент мы сможем защитить свою границу на дальних к ней подступах. Всегда предпочтительнее для страны, чтобы боевые действия на её территории не велись.

3 сентября 1939 года германское посольство в Москве получило задание министра иностранных дел И. Риббентропа прощупать намерения СССР относительно возможного вступления Красной Армии в Польшу. На этот вопрос В. М. Молотов только 5 сентября дал ответ, что советское правительство согласно, что ему в подходящее время «обязательно придётся…начать конкретные действия. Но мы считаем, что этот момент пока ещё не назрел», а «торопливостью можно испортить дело и облегчить сплочение противников» [53; 278].

«Демократические» авторы трактуют эти слова буквально: мол, Советский Союз выжидал всего лишь удобного момента, чтобы ударить по Польше. Однако на тот момент никакого решения об ударе по Польше советское руководство ещё не приняло. Мы полагаем, что оно ещё рассчитывало на более или менее долгое и упорное сопротивление польской армии, при котором непосредственное вмешательство Красной Армии не понадобится.

Ясно видно, что в первых числах сентября между советскими и германскими дипломатами шёл диалог отнюдь не союзников. Немцы зондируют советскую сторону, не намерена ли она вводить войска в Польшу. То есть никаких определённых обязательств перед Германией на этот счёт советский Союз не имел, и немецкая сторона совсем не была уверена в его действиях.

Однако «обвальное» развитие событий в Польше заставило советское правительство принять решение о вступлении Красной Армии в Западную Украину и Западную Белоруссию.

Но обо всём по порядку. Прежде всего, надо отметить, что польская правящая элита с началом войны, почуяв, что дело «пахнет жареным», во всей полноте проявила ещё пару черт, исторически присущих польской шляхте: безответственность и трусость. Уже в первый день войны из Варшавы скрылся президент Польши Мостицкий, а 5-го удрало и всё правительство. Но этому предшествовала директива, которую дал польской армии сменивший на посту диктатора Польши Пилсудского маршал Рыдз-Смиглы, главнокомандующий польской армией. 3 сентября он приказал Главному штабу: