Черная линия - стр. 14

– Может быть, еще кофе?

Официант снова стоял у столика. Марк посмотрел на часы: пять вечера. Подведение личных итогов заняло больше часа. Он потер глаза, как будто вышел из кинотеатра.

– Нет, спасибо. На сегодня хватит.

Официант удостоил его удовлетворенной улыбки, когда увидел, что он собирает свои бумаги и папки. Перед тем, как уйти, Марк зашел в туалет освежиться. Он казался самому себе таким же помятым, как носовой платок девушки, оплакивающей несчастную любовь.

Марк посмотрел на себя в зеркало. Как обычно, он не мог понять, на кого он похож больше всего: на пианиста, выпускника Сорбонны, репортера, папарацци, журналиста-криминалиста? Скорее на мелкого хулигана. Коренастый, с рыжеватыми волосами и усиками, он мог бы сойти за игрока в мини-регби из английской или ирландской команды.

Чтобы придать завершенность своему облику, он тщательно продумал стиль одежды: носил только приталенные твидовые куртки в коричневых и кремовых тонах и белые рубашки с английским воротничком, выпуская их манжеты из рукавов куртки. Он не был уверен, что это именно то, что требуется. В удачные дни он казался себе очень элегантным, очень «британским». В скверные дни ему, напротив, мерещилось, что эти куртки коричнево-шоколадных цветов с оттенком кофе делают его похожим на витрину кондитерской лавки.

Он опустил лицо в холодную воду. Такое погружение в собственную биографию потрясло его. Кем в действительности он стал к сегодняшнему дню? Его полностью захватили поиски. Страсть преступления. Эта мысль вернула его к основной теме дня: к Жаку Реверди.

«Серийный убийца в тропиках», неужели это правда?

Он закрыл воду и откинул со лба волосы.

Настало время поехать и взглянуть в лицо убийцы.

Белые и чистые линии.

Безупречно симметричное дзен-пространство.

Приходя сюда, он каждый раз испытывал одно и то же чувство. Эта профессиональная проявочная лаборатория напоминала помещение для медитаций. Вестибюль с белыми стенами, на которых развешаны снимки в черных рамках. Потом коридор с маленькими подвесными светильниками, ведущий в приемную. Там фотографы сдавали свои пленки и получали проявленные негативы. Опять белизна, чистота… казалось, здесь все направлено на то, чтобы очистить разум, успокоить душу. Даже подсвеченные столы, мерцающие белые тумбы, бросавшие молочно-белые отсветы на лица репортеров, напоминали, в конечном итоге, футуристические молитвенные скамьи.

В половине шестого Марк должен был встретиться с Венсаном Темпани. Шесть часов, а великана все нет. Марк направился в кафетерий и тут вдруг увидел знакомую голову: Милтон Саварио, фотограф из Южной Америки, принадлежавший к высшей касте репортеров-новостников. Изможденное лицо аскета, который, казалось, живет от одной войны до другой.