Чёрная кошка - стр. 28
Ну вот и он, Париж. Прилетели вечером, разместили нас в дешевом отельчике на rue Grenelle. Денег французских выдали – ну разве на две кружки пива. Выйти в город побродить, хотя бы в районе отеля, нельзя – имеется строгое указание руководителя группы.
Мне сорок лет, я известный кинорежиссер, я уже снял любимую картину советского народа «Место встречи изменить нельзя». И такое унижение!
Ночью ко мне приехал Петька, Пьер Оссейн, сын Марины Влади от второго ее брака с французским актером Робером Оссейном. По случаю моего приезда мать дала ему свою машину, подкинула деньжат. Петька, шестнадцатилетний оболтус, приехал счастливый, важный – сам за рулем. Я тихонько выбрался из отеля, сел в автомобиль.
С Пьером я знаком давно. Несколько летних месяцев он провел у нас на даче под Одессой, на Каролине-бугаз. Это такая узкая песчаная коса между соленым морем и пресным лиманом. Солнце, вода, раскаленный песок.
Помню, как первый раз он пошел в наш деревенский туалет. Выскочил оттуда с квадратными глазами.
– Галя! – кричит моей жене. – Как там сидеть?
Я прибил ему дверную ручку, чтобы он мог держаться за нее. Потом он стал жаловаться на газету «Правда». Туалетной бумаги тогда не было, когда ее выбрасывали, в магазинах стояли длинные очереди. По улицам шли люди с обмотанными вокруг шеи гирляндами из рулонов туалетной бумаги.
Мне приходилось ездить в Одессу и привозить ему «Юманите». Газета французской компартии печаталась на тончайшей дорогой бумаге…
И вот мы с Петькой в Париже. – Куда поедем? – спрашивает Пьер.
– Давай попробуем, что такое кальвадос.
Мы в молодости зачитывались Ремарком. А там все время пьют кальвадос. Что это такое, никто толком не знал.
– Тогда поехали на Пигаль. Там сейчас все открыто.
Свернули с rue Grenelle, выехали к Сене. На светофоре Петька высунул голову из окна и закричал:
– Месье, ou se trouve place de la Concorde? (Где тут площадь Согласия?)
– Петя, – говорю я ему, – ты что, с ума сошел? Вот она, площадь Согласия, мост только переехать…
Пьер – парень из предместья. Они с Мариной живут в Maison-Laffitte. Париж он знает плохо. Получилось, что это я довез его до Больших бульваров. Ни разу, кстати, не ошибся. Вот показалась и красная мельница с широкими крыльями – «Moulin Rouge» («Мулен Руж»).
Вернулись в отель под утро, накальвадосившись как следует. Весь день я зевал на экскурсии по Парижу. А экскурсия та еще: музей-квартира Ленина, кладбище Пер Лашез – «Стена коммунаров»…
В субботу позвонила Марина и пригласила в гости. Я подошел к нашему мудаковатому руководителю группы, он замахал руками. Потом согласился, но с условием, что поедет кто-нибудь из группы – сопровождающим. На эту роль был назначен довольно милый человек, в возрасте, секретарь парткома какого-то одесского предприятия. Вместо левой руки у него был протез.