Чёрная королева: Опасная игра - стр. 109
А потом добавил уже тише, отцепляя прилипшие к плащу травинки:
— Но ты задыхалась, и я сделал то, что умела делать моя мать.
— Что? Ты вообще о чём?
Он посмотрел на Кэтриону, и лицо его было серьезным.
— Моя мать... Она... была... из айяарров... Из прайда воздуха, — слова давались ему с трудом, и, казалось, он доставал их из глубокого сундука, — прайд Лучницы... И она умела... делиться силой. Подуть на палец — и ожог проходил, поцеловать в лоб, чтобы спал жар... Она могла вдохнуть жизнь в захлебнувшегося водой... во всё, чем управляет воздух. И когда ты задыхалась здесь, и вся горела... я сделал то, что первое пришло в голову. И это помогло — ты пришла в себя, - он отвернулся и занялся сумками.
Миеле — заступница! Так вот почему глаза у него такие синие! Прайд воздуха!
— Ты айяарр? — её удивлению не было предела, и даже всю злость как рукой сняло.
— Нет, я человек, — он набросил плащ на плечи, — но это я умею. Делиться силой. И я поделился ею с тобой.
Он подхватил сумки и пошел к лошадям, а Кэтриона так и осталась стоять.
Айяарр? Быть такого не может! Хотя...
Прайд воздуха. Она могла бы и раньше догадаться!
Тонкая кость. Синие глаза. Движения грациозные, ловкие, текучие. Дерется он так, словно в его жилах не кровь — ветер.
Пирожки с капустой!
За два кварда учуять их запах в тумане? Нос у него точно, как у рыси. Запахи... Это ведь тоже воздух. И там, в Дэйе, этот ветер, который выдернул её на поверхность — это была его сила.
Она же смотрела на него в Дэйе. Всё понять не могла, почему она его не видит. Лишь дрожание, марево или вихрь. А это был он.
Ветер.
Она просто не поняла видение.
Он умеет скрывать память о себе и делать отражения – теперь всё объяснимо! Но… теперь надо быть вдвойне острожной.
— Вот же гадство! — она топнула ногой.
Глупо получилось! Он ведь и правда её спас. А она так на него накричала.
Но мысль о том, что он её поцеловал, всё равно приводила Кэтриону в ярость. Будто он ступил на её территорию, проник туда, куда входить не позволялось никому.
Она подхватила вещи и пошла к лошадям.
— Хорошо! Извини! Я... не знала... не подумала...
Он обернулся. Всё лицо — одна сплошная самодовольная усмешка. И она сразу передумала извиняться.
— ...но никогда больше не вздумай даже... целовать меня... без разрешения! То есть... в смысле... пока я сама не попрошу...
— А ты попросишь? — он вдруг расхохотался так, что даже Бард фыркнул и топнул ногой.
Пёс тебя задери! Какую глупость она ляпнула!
— Хорошо, миледи! Клянусь, я не поцелую тебя до тех пор, пока ты сама меня об этом не попросишь! – он приложил руку к сердцу и церемонно кивнул.