Чёрная королева: Ледяное сердце - стр. 33
После того, как он уехал, Кайя помчалась в лекарню к Наннэ и, выудив из её шкафа старое зеркало, оправленное в медную раму, села разглядывать своё лицо. Матери она не помнила почти совсем. Что-то смутное, в основном песни. Она хорошо пела. И смех.
Разглядывая себя в зеркале, Кайя не понимала, как она может быть похожа на мать, если та была красавицей — так говорил отец, а она больше похожа на долговязого нескладного журавля: худая и высокая, самая высокая среди своих сверстниц в Обители. Да ещё вечно растрёпанные каштановые волосы, которые никогда не слушались гребня и норовили выбиваться из-под платка или ленты. Веснушки на носу. И глаза слишком большие для её лица, и не такие зелёные, как у матери, слава Богам, и благодаря этому она не так уж сильно похожа на веду. Вед никто не любит. И только старая Наннэ, что делала микстуры, настойки и порошки, звала их Детьми Леса, только она говорила, что не нужно бояться своих корней.
Но Кайя знала, что ведой быть плохо. Она запомнила, как в тот первый день в Обители отец, передавая деньги Настоятельнице, сказал:
— Воспитайте её человеком. И сделайте из неё леди.
Поэтому она никому не говорила, что слышит деревья — она и старалась их не слышать. Не откликалась на зов весны. Никогда не рассказывала о снах, которые видела, о том, что говорила ей старая Наннэ, и старательно прятала свои кудри, заплетая в толстую косу, а веснушки выводила соком петрушки. Она старалась быть покладистой и прилежной — человеком и леди, такой, какой хотел её видеть отец.
— Я пригласил почтенную Маргаретту заняться всем — она ждёт внизу, - произнёс генерал устало. - Она поможет найти тебе подходящую партию, подберёт платья, и прочее: ленты, туфли и всё, что там ещё полагается невесте, и подготовит тебя к балу. Ты сама выберешь себе жениха, Кайя, и я соглашусь с твоим выбором, каким бы он ни был. Муж позаботится о тебе и защитит, если… меня не станет. А теперь мне нужно уехать в город.
Он встал, поцеловал её в макушку и вышел, прихватив с собой свиток.
***
Почтенная Маргаретта — пышная дама, затянутая в тугой атласный корсет, напудренная и надушенная, разглядывала Кайю недолго. Подбоченилась, поцокала языком и произнесла:
— Ну, милая, времени у нас совсем немного, а с твоим ростом, пожалуй, ко всем платьям придётся подбивать понизу кружево. А руки! Боги милосердные, ты ими что, копалась в золе?
Кайя посмотрела на свои руки, загорелые, огрубевшие, с короткими неровно обрезанными ногтями, и подумала, может, она такая и не понравится никому, тогда и замуж можно будет не выходить.