Черная книга имен, которым не место на карте России - стр. 21

Бывшее руководство Баку намеревалось бежать в Астрахань, находившуюся тогда под контролем красных. Однако новое правительство Баку арестовало около 30 человек (в основном – перечисленных выше комиссаров) и предъявило им обвинение «в попытке бегства без сдачи отчета о расходовании народных денег, в вывозе военного имущества и в измене». Завершив следствие, ЧК предала арестованных военно-полевому суду. Однако накануне входа в Баку азербайджанских войск подсудимых комиссаров отпустили, и те успели на последний отходивший пароход «Туркмен». Но из-за недостатка топлива пароход причалил не в Астрахани, а в Красноводске. Там бакинские комиссары были арестованы местными властями (стачечным комитетом рабочих-социалистов). Им предъявили обвинение в сдаче Баку азербайджанцам. По этому обвинению перечисленные 26 человек и были казнены – местный туркмен отрубил им головы. Английские войска не имели к этому никакого отношения – их в Красноводске в то время просто не было. Подлинную картину казни установила комиссия ВЦИК РСФСР под руководством В.А. Чайкина, опубликовавшего свой отчет в Москве в 1922 г.

Впрочем, один из бакинских комиссаров был отпущен. Генерал-майору А.Е. Мартынову, который в 1918 г. был начальником штаба главнокомандующего Прикаспийским краем (он участвовал в следствии и подписал приказ о казни «комиссаров»), пришлось освободить Анастаса Микояна, будущего сталинского наркома, именем которого называется мясокомбинат в Москве. Он помог белой контрразведке выявить своих товарищей среди 600 беженцев. «Самая сволочь из этих комиссаров был, но я ему слово офицера дал, что если поможет – сохраню ему жизнь», – вспоминал Мартынов в эмиграции.

Так что ничего героического в истории 26 бакинских комиссаров нет. Даже Сталин призывал лишь чтить их память и не утверждал, что они совершили какой-либо подвиг. Тем не менее улицы «26 бакинских комиссаров» есть в Москве, в Тропарево, и в других городах.

Феликс Эдмундович Дзержинский (1877–1926) родился в семье небогатого польского помещика. Россию и русских он ненавидел с детства и вспоминал в 1922 г.: «Еще мальчиком я мечтал о шапке-невидимке и уничтожении всех москалей». Хотя воспользоваться шапкой-невидимкой ему не пришлось, в деле реализации своей заветной мечты он куда как преуспел. Начав борьбу против исторической России методами индивидуального террора, он продолжил ее после большевицкого переворота, стоя во главе могущественной террористической организации – ВЧК-ГПУ.

В молодости Дзержинский собирался стать священником и вступить в орден иезуитов, но вместо этого в 1895 г. вошел в Литовскую социал-демократическую организацию, а в 1900-м – в Социал-демократию Королевства Польши и Литвы. В 1896 г. бросил гимназию и стал профессиональным революционером. Активно участвовал в событиях 1905–1907 гг. и за уголовно наказуемые действия не раз был арестован и сослан, дважды бежал, несколько раз освобождался по амнистии; в общей сложности провел на каторге и в ссылке 11 лет.