Черная книга Дикого леса. Рассказы о Земле и космосе. - стр. 20
– Это не печаль, – улыбнулся Лиходей. – Уж обновку-то ты заслужил.
Он вырвал волосок из длинного уса и подул на него. И тотчас в его ладонях вздулась пушистая длака – новенькая, лоснящаяся, без единой подпалины, только не серая, а черная, как глухая ночь. Лиходей сам набросил ее Горихвосту на плечи. Тот встал на четыре лапы, недоверчиво оглядел волчьи бока, взмахнул роскошным хвостом, и взвыл от восторга.
Собравшиеся вокруг друзья в один голос грянули со смеху.
– Как же тебя теперь кликать? – пошерстил его шкуру упырь. – Серым уж не назовешь. Может, Черныш?
– За Черныша я тебе морду начищу! – скалясь, гавкнул в ответ Горихвост.
Однако слово не воробей, вылетит – не поймаешь. По тому, как дружно принялась подтрунивать над ним лесная братия, он уже понял, что новое прозвище прилепится так, что не отбрешешься.
Все вместе они провожали Лиходея со свитой в пещеру, вместе смотрели, как закрываются двери в горячее пекло.
– Эх, лишь бы до следующей весны ничего не случилось, – проговорил упырь, бережно прижимая к груди книгу в кожаном переплете. – А там – опять зацветет Мироствол, опять праздник.
– Придет беда – зови меня, – буркнул Горихвост, пробуя носом свой новый, пушистый мех.
– Позову, на покой не надейся, – осклабился его собрат. – Мужичье хоть и напугано, да скоро оправится и снова полезет. Вот тогда и покажешь им свою обновку.
Дальнейшие приключения вурдалака Горихвоста – в романе «Вурдалакам нет места в раю». Ищите на Litres.ru!
Крыса разумная
Пожилой профессор Гладкошерст тихонько цокал коготками по паркету Дворца всех наук. Его лапки болели и плохо сгибались. Облезлый хвост выглядывал из-под мантии и мел половицы у него за спиной. Очки на носу сверкали в лучах заходящего солнца, отпугивая едва проснувшихся студентов.
Он прошагал по длинному коридору мимо статуй восьми Мудрых Крыс и вошел в зал Правосудия, где священная инквизиция разбирала дело его ученика. Едва он появился, как председатель умолк из почтения к его былым заслугам. Профессор оглядел зал и приблизился к кафедре. Тихоскок, его диссертант, сидел в дальнем углу на одинокой скамье. Он выглядел осунувшимся и несчастным. Рыжая шерсть на загривке стояла дыбом, как бывает при сильных переживаниях. Круглые карие глазки отчаянно бегали по сторонам, пытаясь найти у присутствующих сочувствие и поддержку. Передние лапки с острыми коготками были сцеплены у брюшка, как будто защищая его от опасности. Профессор вздохнул и приготовился давать показания.
Епископ привел его к присяге.
– Когда вы впервые услышали от подсудимого ересь? – спросил один из инквизиторов.