Чёрная бабочка на красном колесе. Разные судьбы – разная правда - стр. 2
Из дома напротив вышел мужчина с ведром.
– А что, не знаете, Василий Иванович не приехал еще?
– В Иркутске он. А матери разве нет дома? В Лобаниху вроде собиралась, а вообще – то должна быть дома.
За несколько дней до этого я звонил в Тимониху: Анфиса Ивановна сказала, что Василий Иванович обещал на днях приехать.
Времени у меня оставалось в обрез, часа через три надо было пускаться в обратный путь, но вставать с лавочки не хотелось.
Все же прошел пару раз по деревне – ни души, только виделись тени Абрамова, Яшина, Шукшина.
Снова присел – от бани идет старушка. Не стоило спрашивать, ясно было – мать Белова: большой, особенный лоб, глаза – как у Василия Ивановича. Но все же спросил. Скованность прошла быстро, да мне как – то и легче стало, что не увижу в этот раз хозяина.
Анфиса Ивановна вернулась из леса, набрала бидончик черники. Устала, видно – сапоги скинула, так и сидели на лавочке с полчаса. Поудивлялся, что она в таких годах ходит одна в лес. Показал ей фотографии, где Василий Иванович с Шукшиным здесь, в Тимонихе.
– Ой, Шукшин!.. Здесь они и сидели тогда, только поленница была у дома, это сейчас напротив… Но что же мы – то сидим, пойдем в избу!..
От чая я отказываться не стал, самовар скоро был на столе. Говорить с Анфисой Ивановной было легко с самого начала. Думаю, не сравнить с тем, если бы я говорил с матерью любого городского писателя. Сначала и разговор шел о писателях, что здесь бывали. Мне все было удивительно, что сидели они за этим столом.
– Коля Рубцов здесь и сидел, где ты, а писал – в той половине.
Хотя я и знал описание дома по рассказам Яшина и Горышина, но все равно удивлялся, что полы – широченные некрашеные плахи, стены без обоев («Зато как солнышко, словно янтарные», – сказала Анфиса Ивановна). Шкаф для посуды такой же, как у нас дома, – старинный.
Пришлось выпить три чашки – такая легкая вода с Сохты, да и Анфиса Ивановна подливала. На деревенские темы разговор перешел сам собой. Говорила она интересно, сочно как – то, а память – удивительная.
Что греха таить – хотелось посмотреть вторую половину дома, где живет Василий Иванович!
В углу старинный сундук, на стене портрет дочери, на оленьих «углах» – гармонь и ружье.
– Играет Василий Иванович?
– А ты разве не слыхал?
– Нет, где же было… И охотится?
– Нет, он не охотится, так висит ружье. Это Яшин ружье подарил.
– Наверное, надоели вам гости? Такие, как я?..
– Всякие ездят. Бывает, на «Волгах» – только дом сфотографируют, и назад. Не было дороги раньше – меньше ездили.
Стараюсь запомнить детали разговора, запомнить, что в избе стоит, благо и вещей почти никаких – печь вполовину, кровать да стол, лавки по окнам.