Через розовые очки. Летний детектив (сборник) - стр. 19

– Что у тебя с рукой?

– Какой рукой? Ой, теть Маш, нашла время спрашивать. Обжегся вчера в бане. Ты лучше помоги Инне дойти до дому. По-моему, ей плохо. Инусь, да что с тобой? – воскликнул Левушка, подхватывая вдруг обмякшее тело секретарши.

– Уведите меня отсюда, – залепетала Инна, зубы ее стучали, как от холода. – У меня голова закружилась.

На этом поиски пенсионерки прекратились. Мария Ивановна с Инной побрели к дому, а Лева остался в горячей точке. Мало ли как повернутся события. Может, по ходу дела понадобятся если не его мышцы, то хотя бы мозги.

В толпе меж тем высказывались предположения на тему – как мертвец сюда попал. Большинство ратовали за то, что мужика в кроссовке убили где-то в другом месте, а потом ночью привезли на кладбище и бросили. Чтоб хоронить сподручнее. Не хотелось жителям Стана думать, что именно на их территории произошло смертоубийство. Но нашлись и трезвые голоса.

– У него кровь на майке как раз в том месте, где в него штырь вошел. Значит, он на него еще живым напоролся.

– Может его не до конца убили, а так только – по лбу трахнули в драке.

– Если ему лоб в драке рассекли, то на кой его на кладбище везти? Бросили бы там, где подрались.

– На кой? По злобе. Привезли сюда беспамятного и на штырь насадили.

– Что-то вы не то говорите, господа, такое только в кино бывает. И не днем же его сюда привезли. А ночью разве эту ржавую хреновину найдешь?

– А кровь на майке не заскорузлая, а размытая. После той грозы в пятницу дождя вроде не было. Либо он до грозы погиб, либо в ту самую грозовую ночь.

– А крапива-то нетоптаная… – заметил художник Игнат, тот самый – в перчатках.

– Вот именно! Как мы об этом забыли?

Харитонов тут же задрал голову вверх и стал внимательно изучать остатка карниза, барабан, поддерживающий луковицу церкви и сияющую в нем пробоину. Выросшая рядом с пробоиной березка – и где только земля сыскалась на узком уступе – была сломана. Головы стоящих рядом тоже стали задираться вверх.

– Упал, – сказал наконец Левушка.

– Сорвался, – подтвердил Харитонов.

– А на кой хрен его туда понесло?

– А может, он не один в церкви был. Ведь не сам же себе он лоб раскроил.

– Это он и сам мог сделать. Звезданулся о балку в темноте.

– И вообще – кто он?

– И что он делал в нашей деревне?

В разгар горячих споров к толпе подбежал вредный пасечник. Он был донельзя возбужден, одна его рука находилась в неуемном движении, другая держалась за сердце. Обычную улыбочку пот смыл с лица. Клим Климыч все порывался что-то сказать, но никак не мог справиться с одышкой. Наконец, выкрикнул: