Через ее труп - стр. 20

У моей дочери потрясающая внешность – сине-зеленые глаза, идеальный овал лица в форме сердца, медно-рыжие волосы цвета залитой солнцем пустыни. Но я никогда не хвалила внешность Винни. Потому что, если девушка ожидает комплименты, она забывает, как обходиться без них.

– Нейтан, почему бы тебе не устроить экскурсию? – предложила я. – Пока заваривается чай.

– Конечно, – с натужной улыбкой ответил он.

– Я могу оставить Брандо с вами? – спросила девушка, протягивая мне поводок.

– Конечно, – согласилась я.

Раз в неделю ко мне приходила уборщица, но не хотелось, чтобы она целый день пылесосила из-за собачьей шерсти. Я обрадовалась, что пес не стал сопротивляться, когда поводок перешел из рук в руки.

– Почему бы не начать со столовой? – предложил Нейтан, показывая дорогу.

– Иду.

Она грациозно кивнула мне и сняла кроссовки, хотя ее никто об этом не просил. Когда девушка, широко улыбаясь, поспешила за Нейтаном, я подумала, что, возможно, только возможно, в мой дом только что вошел человек, который сделает то, чего не смог Нейтан.

Экзотическая орхидея? Зачарована? С превеликим удовольствием? Боже мой, когда я превратилась в героиню романа викторианской эпохи?

Когда я нервничаю, то становлюсь непредсказуемой. Я как будто перестаю доверять собственному голосу и превращаюсь в кого-то другого – персонажа из книги, фильма или телепрограммы. На работе экскурсоводом я часто перевоплощаюсь в гламурную ведущую телеигры («Ну же, спускайтесь!») или начинающего стендап-комика («Как у вас дела сегодня вечером?»). Иногда на втором этаже автобуса под открытым небом я становилась Джеймсом Кирком со звездолета «Энтерпрайз»[3] («Говорит ваш капитан!») – кем угодно, только не самой собой. Сегодня я, очевидно, была главной героиней романа Джейн Остен «Эмма». Считается, что актеры от природы общительны, но многие из нас выбирают эту профессию, чтобы исчезнуть. Когда я вхожу в образ, тревоги отступают, потому что люди не могут меня осудить, если я – кто-то другой.

Тем вечером я страшно нервничала. Не потому, что потеряла собаку, не потому, что в меня стреляли или из-за того, что семь лет пыталась держаться от этого странного дома подальше и вдруг оказалась внутри. И даже не из-за того, что предложила себя мужчине, которому от меня нужна лишь половина арендной платы. Нет, я нервничала из-за него.

– Тетя Луиза живет здесь уже тридцать лет, – начал мужчина, когда мы пошли по коридору со стенами из красного бархата. – Но дом построили в 1950-е. Когда тетя с дядей его купили, он был весьма потрепанным.