Черепаховый суп - стр. 32
– Как думаешь, если я открою окна, вонять будет сильно?
Стадо бизонов, окатив стального зверя меланхоличной волной презрения, убралось с дороги и двинулось куда-то в глубь заповедника наслаждаться жизнью вымирающего вида. Ни один бык не проявил даже намека на любопытство. Не скажу, чтоб меня это особенно задело, однако в голове промелькнула мысль о том, что любое существо, получившее значительные привилегии, превращается в порядочную скотину.
– Не рекомендую,– ответил Сабж.
Березовая роща росла на самой вершине холма, куда, петляя и пересекая бизоньи маршруты, вела единственная в заповеднике дорога. Потом она спускалась к поселку у подножия. Но мы туда не поехали.
– Останови здесь, Макс, – попросил Сабж. И что-то такое промелькнуло в его голосе... не характерное для него.
Я остановил машину и, не задавая вопросов, вылез из ЗИСа. Мы прошли несколько шагов по дороге и, свернув в рощу, опустились на уже подсохшую траву между березами. Сабж лег, надвинув на глаза бейсболку. Я сидел, скрестив ноги и с интересом разглядывая поселок у подножия холма. Он представлял собой десяток деревянных и каменных домов по обе стороны дороги. Ничего похожего на церковь или хотя бы часовенку я не заметил, зато у въезда возвышался огромный деревянный крест. Думаю, в нем было не меньше пяти-шести метров в высоту, а опорный столб мне вряд ли удалось бы обхватить.
– Сабж, а почему в поселке нет церкви?
– В смысле? – Сабж приподнял бейсболку и посмотрел на меня из-под козырька.
– Ну, ведь затеял все это бывший монах. Значит, должна быть и церковь.
Сабж перекатился на живот, положил голову на сложенные руки и ответил:
– Понимаешь, он ведь далеко не глупый монах. А неглупые люди либо становятся атеистами, либо начинают верить по-настоящему. Символы им уже ни к чему. А церковь, всякие кресты, полумесяцы, солнцевороты – это символы. В каком-то смысле они страшнее пресловутого золотого тельца. Потому что, согласись, нигер, вера в символ Бога и вера в самого Бога – не одно и то же.
Сабж снова перекатился на спину и раскинул руки. На его лице играла странная улыбка.
– Вот их церковь, – продолжая улыбаться, сказал он. – Мир.
– Занятно, – я тоже лег на спину, прикрыл от слепящего солнца глаза и вдохнул полной грудью.
– Там, – Сабж вяло качнул подбородком в сторону поселка, – живут прекрасные люди, Макс. Серьезно. Я никогда не встречал людей лучше. Меня окружают либо подонки, либо совсем уж прожженные циники, – новый кивок, на этот раз в мою сторону, – либо психопаты. А эти... Вроде и не обычные люди, но и не такие оторвы, как мы с тобой. И при всей этой их необычности как раз тут я понял, что такое дом.