Череп под раковиной - стр. 2
- Прошу прощения, - изо рта у него разило перегаром и крепким кофе, - мистер Стоун, Вам просили передать это, - стюард положил передо мной на стол сложенный листок плотной бумаги. – Хорошего отдыха! – вполголоса пожелал он и удалился.
Записки… Что за глупости? Я снова потянулся за виски, но недоброе предчувствие оказалось сильнее, чем можно было предположить. Я спрятал записку в карман пиджака и удалился в своё купе. В этом вагоне оставался я один. Никого больше. Даже той настырной Лиззи Льюис. Так тихо, даже не верится, что нахожусь в поезде. Я прошёл дальше, прислушиваясь к едва различимым звукам снаружи.
В коридоре спального вагона я столкнулся с ещё одним пассажиром. Седовласый, упитанный, среднего роста и в шляпе-котелке.
- Прошу прощения, - пробормотал он, приподняв шляпу, и хрипло рассмеялся: - Без очков дальше собственного носа не вижу.
Я ничего не ответил. Он напомнил покойного отца: тот тоже до последних дней носил котелок, приподнимал его при встрече и говорил также хрипло. Слова комом встали в горле. Я невольно вжался в стену, уступая дорогу.
- Не утруждайтесь, молодой человек, - тем не менее мужчина прошёл мимо боком, - здесь места хватит троим разойтись, - он остановился, наклонился ко мне и хитро усмехнулся: - Только дамам об этом не говорите.
- Не скажу, - засмеялся я и протянул руку. – Габриэль Стоун.
- Ох, я знаю, кто Вы. Ваше имя по всему городу, - несмотря на седину, сил у моего нового знакомого хоть отбавляй. Он поднял на меня полупрозрачные голубые глаза. Увидел бы я такие глаза издалека, то без зазрения совести решил бы, что их обладатель потерял зрение, но судя по тому, как бегали зрачки этого господина, видел он получше меня. – Я не так известен. Разве только в узких кругах. Николас Дженкинс.
- Рад знакомству, - кивнул я.
На этом мы разошлись, но я ещё не раз оглядывался. За всю свою жизнь я не встречал человека более похожего на моего отца, чем Дженкинс. Да и имя кажется каким-то очень знакомым. Что за круги он имел в виду? Может, я уже слышал о нём? Больно уж зацепило имя. Николас Дженкинс… Я повторил его ещё несколько раз прежде чем, дошёл до своего купе, а затем оно продолжало крутиться у меня на языке. И с чего бы? Я снял пиджак и ботинки, лёг на кровать, заложив руку под голову и прикрыл глаза. Веки слипаются, а спать под грохот поезда трезвым я не умею. Лежу, потягиваю виски время от времени и просто стараюсь не прислушиваться особо к шуму в соседнем купе. Это не моё дело, даже если любопытство разбирает. Но пара случайно услышанных фраз намертво застряли в моей голове: