Череп на рукаве - стр. 84
Сёстры, подумал я. Лена, Света… Танюшка… простят ли они меня когда‑нибудь? Конечно, я для них – предатель, и Татке наверняка уж постараются внушить…
Мои кулаки сжались.
Кое‑кто за это заплатит, посулил я. Дайте только выбраться отсюда, и вы мне за это заплатите. Да так, что все ваши гауптманны и гауляйтеры содрогнутся от ужаса.
И эти люди здесь, на этой планете, – они всего лишь моя ступенька. Моя отмычка. Всего одна. Одна‑единственная. Которую нельзя сломать ни в коем случае. Второй попытки не будет. Уже никогда.
Была глубокая ночь, когда меня сморил сон.
…И снилась мне Далька, как она стоит, улыбаясь, на белом песке кораллового пляжа, и из всей одежды на ней – одна только узкая полоска трусиков‑бикини. Море осторожно касается берега белопенным языком, и, если взглянуть подальше от черты прибоя, станут видны исполинские туши трёх ручных китов‑вожаков молочных стад. Море возле нашей лагуны глубокое, дно отвесно уходит вниз, видны разноцветные кусты кораллов, мелькание рыбьей мелочи, ковыряются на дне ползуны‑производители, которых никто не трогает, чтобы не истощить запасы и не подорвать экологию – на экспорт давно уже идут только выращенные на рыбофермах.
Далька смеётся, и я вдруг вспоминаю, что мне нельзя там находиться. Я же теперь имперец, десантник, и вся эта планета мне должна быть более чем подозрительна.
А Даля, продолжая смеяться, легко бежит ко мне через полосу прибоя. Только теперь я замечаю, что стою, как говорится, в полном боевом – панцирь, «манлихер», шлем, ботинки и всё прочее. Зачем мне это здесь, мы же на пляже?
– Далька! – ору я и бросаюсь ей навстречу. Она больше не сердится на меня, замечательно, превосходно, я всегда знал, что она поймёт, она не может не понять, мы же по‑настоящему с ней любили друг друга, мы…
Далька видит меня, и лицо её словно бы каменеет. Она ещё бежит, но похожа сейчас на подстреленную птицу, чьи крылья уже подломились, и она вот‑вот мёртвым комком перьев низринется на ждущие камни.
Она легко уворачивается от моих рук… и бросается на шею какому‑то парню у меня за спиной. Парень мускулистый и загорелый, пожалуй, выглядит повнушительнее меня, но…
…Стоп! Какой же это «парень», если прямо перед моим носом мою девушку нагло лапает мой собственный родной брат Георгий?!
– Гошка, гад! – рычу я и сам бросаюсь вперёд. Но прежде, чем я успеваю добраться до них, Далька резко нагибается и накоротке, без замаха, всаживает мне в печень зазубренную острогу.
Боль и тьма.
И я просыпаюсь. От боли. В ушах – рёв тревожной сигнализации. Наш предусмотрительный лейтенант не забыл поставить её на полную громкость, так, чтобы будила подобно трубам архангелов.