Чердаклы - стр. 10
Она начала менять в себе все. Свое на чужое. Волосы, зубы, ногти. Вставила линзы, хотя зрение у нее было нормальным. Ботокс – это уже не актуально, говорила она, засажу себе в задницу чип, от которого все мышцы приобретут напряженный тонус. До чипа не дошло, но вот во влагалище она себе вставила какую-то хрень, делающую секс не только безопасным, но и каким-то безумным.
К этому времени скандалы в клубах и пьяные выходки создали ей репутацию. Она перестала понимать, чего ей хотеть, что она собой представляет и что может. Расставшись со Светиком, она целыми днями сидела в своей каморке, уткнувшись в компьютер, или тупо названивала всем, кого знала, но вскоре ей перестали отвечать.
Несколько лет она сочиняла грандиозный проект, призванный перевернуть все в этом городе: и бизнес, и власть, и социальную сферу. Возила этот проект знакомым депутатам, потом пацанам-пузанам. Никто не ловил фишку. Ее это бесило.
А он легко попадал под гипноз чужих желаний и всю жизнь грезил о женской безропотности. Безусловной безропотности. Ему казалось, в живой жизни испытать такого ему не удастся. И вдруг к нему пришло простейшее решение: надо обзавестись симулякром – резиновой куклой. И все! И никаких ты должен! Даже имя ей придумал – Ребекка. Как сама суть покорности. Она будет белой, теплой и гладкой голубкой. А он будет хищником. Или чуть живым трупом. Когда как. Без учета чьих-то желаний. Это будет исключительно комфортно. Без неожиданностей. Без лишних волос на теле. Только пушок. Хотя нет – на голове должна быть короткая мальчишеская стрижка. Очень короткая. Мягкий такой ежик, чтобы он мог иногда брать ее за голову и сжимать. Сжимать. И ягодицы должны быть небольшими. Нет, не мальчишескими. Но и не бабскими, конечно. Глаза в нужный момент она должна будет закрывать. Он не любит, когда на него смотрят в такие моменты. И никаких стонов. Никакой кибернетики. Только тихая музыка изнутри. Его не привлекала газетная аналитика. Он постоянно таскал в кармане томик великого Бунина…
Президент Бут
Программу поголовной чипизации населения настойчиво проталкивал Гучков. Это теперь был его бизнес. Бут осторожничал, не соглашался, ему не совсем нравилась эта затея. Мы что же – превратим людей в биороботов? – говорил он. Начитался басен! – возмущался Гучков, – каких биороботов, у людей сохраняется свобода выбора, просто они начинают ко всему относиться позитивно; меньше будет нытья, пьянства, разводов, драк на бытовой почве. Разве этого мало? Бут кивал, но при этом пытался какую-то собственную позицию отстоять: если поголовно, говорил он, то значит, и тебе и мне тоже чипы надо всаживать? Тебе – да! – радостно кричал Гучков, – а мне не нужно, я уже не человек, во мне сидит кое-что посильнее, чем микрочип. Ну, да, – криво усмехался Бут, – ты инопланетный дух и всех нас хочешь превратить в зомби. При этом он осторожно прикасался к карману, где у него сидела крыса, получившая имя Рита. Мне теперь тоже не нужно, хотелось сказать ему, все, что мне было нужно, у меня теперь есть. Но он промолчал. Хотя на лице его ясно было написано, что он не в восторге.