Черчилль: частная жизнь - стр. 33
Отбившись от партизан, отряд Вальдеза продолжил свой путь. Ночью на них снова нападут кубинцы. Проснувшись от выстрелов, Уинстон с удивлением обнаружит, что одна из пуль застряла в его шляпе, прикрывавшей лицо во время сна. Снова чудом избежав гибели, Черчилль подумает, что для большей безопасности нужно вылезти из гамака и продолжить сон на земле. Заметив же, что между ним и линией огня спит очень толстый офицер, полностью закрывавший его от пуль, он решит не совершать лишних телодвижений и останется мирно лежать на своем прежнем месте. На следующий день корпус, к которому был приписан Черчилль, присоединится к основным силам, фактически ознаменовав конец приключений.[116]
Уже во время своей первой кампании Уинстон проявит чудеса самообладания, отмеченные как его сослуживцами, так и официальными властями – за проявленную храбрость ему будет пожалована почетная испанская награда Cruz Rosa – Красный крест. Подобное поведение станет весьма характерным для Черчилля. И совершенно не важно, будет ли идти речь о сражениях на северо-западной границе в Индии или в раскаленных песках Омдурмана, в окопах Первой мировой или в кожаном кресле премьер-министра во время Битвы за Англию, – его бесстрашие всегда останется неизменным.
Для большинства подобная смелость казалась врожденной, однако это было не так. Уинстон никогда не был суперменом. Однажды, когда его в детстве забросали мячами из-под крикета, он в страхе убежал от своих обидчиков, спрятавшись за огромным деревом. Воспоминание о данном эпизоде будет тяготить Черчилля в течение многих лет. Он решит больше никогда не давать себе слабину, каждый раз побеждая собственный страх. Об этом очень точно написал Ф. М. Достоевский в своем гениальном романе «Бесы»: «Я, пожалуй, сравнил бы его с иными прошедшими господами, о которых уцелели теперь в нашем обществе некоторые легендарные воспоминания. Сомнения нет, что эти легендарные господа способны были ощущать – и даже, может быть, в сильной степени – чувство страха, иначе были бы гораздо спокойнее и ощущение опасности не обратили бы в потребность своей природы. Но побеждать в себе трусость – вот что, разумеется, их прельщало. Беспрерывное упоение победой и сознание, что нет над тобой победителя, – вот что их увлекало».[117]
В течение многих лет хорошо знавший Уинстона Брендан Брекен признавался:
– Он так безукоризненно управлял своим страхом, что многие верили в его бесстрашие. На самом деле он всегда был полон сомнений и фобий. Но, в отличие от других, он умел их контролировать.