Чему быть, того не миновать. Летопись Линеи - стр. 51
– Беатриче, тебе нравится твое имя? – поинтересовался Готфрид, но эйдос никак не отреагировал, девчушка лишь покружила вокруг, а потом уселась к рыцарю на плечо, болтая ножками.
– Деваха ваша убегла! Или я не знаю куда вы ее там заныкали, идите смотрите сами. – заскочив домой, выпалил Зотик.
– Да ну! – воскликнул Готфрид и выскочил на улицу, следом за ним поспешил и Леон.
Беатриче так и сидела в воздухе, несколько секунд болтая ножками, не замечая, что под ней уже и опоры нет, а приметив, поспешила за Готфридом.
– Точно тут оставили? – уточнил Зотик, стоя у дерева, к которому пришли рыцари.
– Точнее некуда.
– Другие на месте, – доложил Леон, проверив разбойников.
– Сейчас я мужиков позову, да и отправим этих в петлю, пока и они не убегли. Хрен с ней с бабой этой, авось от страха поумнела враз, коли сообщников оставила. Покараульте покамест этих. – распорядившись, Зотик ушел, молотя в дверь хат и созывая народ засвидетельствовать казнь пойманных разбойников.
Дождь практически прекратился, лишь чуток накрапывал, но все небо оставалось затянуто тучами, даруя ложное чувство позднего вечера.
– Ты ее отпустил, Готфрид. Она же головорез и видимо не мелкого пошиба, раз розыскные грамоты шлют. Не хочу и не буду читать тебе мораль, ты взрослый человек и я уважаю тебя, я на твоей стороне. Объясни мне лишь, – зачем? Ты обманул Зотика и спас ее от петли, так зачем еще и освободил?
Побег Лисы удивил простодушного Зотика, но не Леона. Рыцарь знал, что пленников повязали в деревне так крепко, что такие узлы проще было разрезать, чем развязать. Тем не менее, у дерева, где была Лиса, веревок не обнаружилось. Очевидно, Готфрид сделал это для того, чтобы не вызывать лишних мыслей у Зотика и противоречий с прежней легендой о том, что она в банде на вторых ролях. Так все могло сойти за то, что она выпуталась сама, ну, а отсутствие веревки уже можно додумывать самому, но Зотик был не из мыслителей. Произошедшее логично складывалось с защитой Лисы в доме Зотика, но итог Леона удивил, ведь тот искреннее полагал, что Готфрид достиг цели еще в застольном разговоре.
– Смешно прозвучит, особенно от меня, но она запала мне в сердце. Я в ней увидел, как бы дико это не звучало – родственную душу.
– Даже и не знаю, что думать теперь об этих словах, ведь мы всегда считали друг друга родственными душами, а тут, ты говоришь о близости к преступнице.
– Не бери в голову, просто поверь. Когда ей грозила смерть все, о чем я мог думать это только о том, как уберечь ее от гибели. Да, я этого добился, но не тут-то было. Стоило мне представить, как ее оголят на виду у мужичья и будут хлестать плетью, а потом еще и тронут раскаленным железом… я не смог ничего с собой сделать. Пусть у альвов и заживают все шрамы без следа, но я не мог позволить сделать с ней такое. Клянусь тебе мой друг, со мной такое впервые и это не сиюминутная прихоть.