Чему быть, того не миновать. Летопись Линеи - стр. 45
– Лады, хочешь со мной, идем, только тихо, ясно? – прошептал Готфрид и фигурка закивала головой.
Будь сейчас другое место и время, Готфрид бы несказанно удивился происходящему с эйдосом и их обоюдному взаимодействую. Однако сейчас все мысли и чувства Готфрида были прикованы к задуманному. Прошмыгнув мимо конюшен и обойдя одно из деревьев к которому был привязан разбойник, Готфрид подскочил к тому, где была Лиса. Отчего-то он думал, что сейчас застанет лишь веревки на земле и это было бы по-своему хорошо. Рыцарь застал альвийку поднявшей голову вверх, словно смотрящую в листву дерева к которому она привязана, глаза ее были закрыты – девушка подставила лицо каплям дождя.
– Я знаю, что у тебя есть еще стилеты. Где? – быстро проговорил Готфрид, подойдя к альвийке.
– Правая голень, – не удивляясь Готфриду со странным компаньоном на плече, ответила Лиса.
Когда речь шла о любой возможности освободиться, все остальное сколь бы удивительным ни было, не имело ровным счетом никакого значения. Рыцарь присел и ощупал голень девушки, найдя в передней ее части нечто твердое. Сняв сапог, он закатал штанину и вынул из крепящегося ремешкам чехла, стилет. Заботливо вернув сапог на место, Готфрид поспешно перерезал веревки, удерживающие Лису у дерева, и протянул ей ее оружие, рукоятью вперед. При нем не было иного оружия, и он был без лат. Альвийка рывком схватила стилет и не глядя засунула в кожаные ножны на поясе. Столь же молниеносно, Лиса дерзко схватила другой рукой рыцаря за ворот рубахи и дернула на себя так, что их лбы едва не столкнулись. Вместо этого столкнулись их губы в жгучем и полном страсти поцелуе, как если бы они были давними любовниками, встретившимися после длительной разлуки. Готфрид отбросил свой плащ прямо на землю, схватив девушку за талию и привлекая к себе всем телом, хотя она и так была рядом. Сейчас он ощутил доселе непознанную хрупкость, словно держал в руках ребенка, а не разбойничью атаманшу. Внутренняя искра, вспыхнувшая ранее в груди рыцаря еще там, в лесу, обратилась неудержимым пожаром, когда столкнулась с другой такой же искрой, хранимой в груди у плененной разбойницы. Никто из двоих и не думал прекращать начатое, а Готфрид напирая прижал альвийку к стволу дерева. Та даже и не думала выбивать себе свободу, всецело отдаваясь тому урагану страсти, что породила эта пара, предпочитающая в одежде черный цвет. Сейчас Готфриду стало все равно, увидит ли их кто-то и что Леон или Зотик тоже могут выйти на улицу. Он не думал, он просто не мог думать даже если бы захотел изо всех сил. Готфрид пал, сраженный той страстью, что возжигала в нем эта чертовка. Когда он отстранился, то тяжело дышал опьяненный недостатком воздуха от затяжного поцелуя и всего произошедшего в целом. На него смотрели бирюзовые глаза, и кое-что новое, – улыбка Лисы, не ухмылка, а настоящая улыбка! Ах, как же ему хотелось поведать миру о том, как красиво улыбается эта девушка! Но в нем не находилось слов для столь простого подвига. Эйдос в виде женской фигурки все еще сидел у него на плече, но Готфрид о нем уже и думать забыл, как и обо всем остальном мире.